Кусаю губы, чтобы не расплакаться, не хочу, чёрт возьми, ничего делать, не хочу! Хочу забраться к нему в гамак и никогда, никогда не отпускать!

Заставляю себя углубиться в информацию, нужно же всё систематизировать и подготовить к передаче.

Просматриваю то, что успела выяснить. В частности, о детях-рабах. Лет с трёх ребёнок-рабёнок отнимается у родителей, хозяину выплачивается компенсация.

Оказывается, Таринские солдаты — это специально отобранные ещё с детства рабы. Здесь всё вообще очень тщательно продумано. С раннего детства рабы в детдомах тестируются и разбиваются на группы, и лет с восьми начинается целенаправленное обучение по специальности. Солдатам, как на мой вкус, везёт больше, чем постельным мальчикам. Их наказывают ровно в той мере, чтобы они без раздумий слушались офицеров, которые, как правило, из аристократов. Издевательства, во всяком случае официально, над солдатами не одобряются: они должны быть постоянно в хорошей форме и полной готовности. А кроме того, у них в пультах есть дополнительная функция удовольствия, на которую они подсаживаются не хуже, чем на наркотик. И сбежать не тянет, и убить кого-нибудь…

Плюс постоянное внушение о любви к своей планете.

Девочки же рабыни зачастую отбираются для полиции и ради такого дела им даже чип не вживляется — официально они выходят из детдомов в свободном статусе. Едва ли не самая желанная среди рабынь участь. Однако прежде проходят очень много ступеней отбора. Что и заметно, если честно признаться. Хотя некоторые вольные тоже идут в полицию, как правило, обнищавшие аристократы или вовсе не аристократы.

Чипы вживляются лет с десяти, полностью завязаны на энергию кровотока и клеточное питание, не нуждаются ни в какой подзарядке и практически неубиваемы. Не нашла ни одного случая поломки чипа. Либо их не было, либо всё слишком хорошо скрывается.

Не могу понять, каким образом столь отлаженная, продуманная структура сочетается с их совершенно ненормальными симптомами повсеместного психологического расстройства.

Глава шестнадцатая

Антер

Долго кручусь в кровати. Странно, как присутствие Тали, пусть даже в своей комнате, полностью преображает весь дом!

Днём не мог заставить себя выйти, все мысли о ночной поездке. «Не была я с другим мужчиной… Если это так важно для тебя…» Не идиот ли? Значит, заметила, что важно. Значит, могла сказать, где была. Забыл уже, что хозяевам нельзя знать о том, что для тебя важно, потому что так им проще бить по больному?

Но ведь будто переживает, спрашивает. После ужина сидел в гамаке, смотрел на её окна, слонялся по гостиной, выйди, поговори со мной, как раньше. Лучше почувствую себя дураком, не знающим очевидного — где можно провести ночь, если это не деловая встреча и не встреча с друзьями, и вернуться оттуда такой… уставшей. Поговори, расскажи, пожалуйста.

Ну да, конечно, размечтался. Наигралась госпожа, надоел ты ей. Похоже.

Сон какой-то тревожный, постоянно просыпаюсь, картины из рабской жизни преследуют, лишь бы не кошмар снова. Ненавижу эти кошмары.

Тамалия

С утра будит звонок госпожи Кларны: озабочена, почему это меня столько дней не видно. Предлагает прийти прямо сейчас, еле отбиваюсь перенести на завтра.

Впрочем, не такое уж и утро, завтрак ждёт, причём обе порции, значит, Антер ещё не ел. Ищу, где он. Нахожу в спортзале.

Не успеваю полюбоваться, быстро меня обнаруживает, подходит:

— Госпожа?

— Занимайся, — улыбаюсь.

— Что-нибудь нужно? — уточняет.

— Просто скоро собираться будем. Но можешь доделывать, не тороплю.

Что-то Антер смущён, решаю оставить его, однако достаточно быстро присоединяется за столом. Господи, как же надоела эта натянутость! Так ведь всё хорошо уже было. Может, не брать его с собой? Думала же как лучше, прогуляться вместе.