Лиз показывала дорогу. Доктор шёл по узкому коридору и с явным интересом смотрел по сторонам. Увидев на стене старую потемневшую от времени, а, может, от копоти картину, он даже приостановился. Картина изображала нечто непонятное, то ли пейзаж, то ли натюрморт.

– Простите, мисс Симмонс, – весело сказал доктор, разглядывая картину. – Вы не в курсе, что здесь изображено? Быть может, это шедевр какого-нибудь художника прошлого века?

Лиз пожала плечами:

– Я не знаю. Мы здесь совсем недавно, не успели во всём, как следует, разобраться.

Доктор с интересом потрогал резные перила скрипучей лестницы:

– Извините моё любопытство, мисс Симмонс, я живу здесь уже почти три года, но ни разу не был в этом доме. Хотя слышал о нём немало.

– Вот как? – удивилась Лиз. – А разве мистер Холл не болел и не нуждался в услугах доктора?

– Болел, – кивнул доктор Хейлсворт. – Но он предпочитал общаться с нашим старым доктором, пока окончательно не разругался и с ним. Меня он не приглашал ни разу. Мистер Холл, по его словам, не доверял современным специалистам. Его кумиром был выдающийся, опять же по его словам, врач, мистер Сеттерфилд.

– Я не знаю такого врача, – удивилась Лиз. – Но я невежественна в вопросах медицины.

– Так и я не знаю этого врача! – доктор улыбнулся. – Этот почтенный эскулап лечил ещё дедушку мистера Холла. Стало быть, расцвет его карьеры пришёлся на 18 век.

– Думаю, с тех пор медицина шагнула далеко вперёд, – улыбнулась Лиз.

– Вы совершенно правы, мисс Симмонс. О, мы уже пришли? До свидания, желаю вам удачного дня. Надеюсь, к моему следующему визиту ваша матушка будет в добром здравии. И вы тоже.

Лиз вернулась в гостиную к матери.

– Прекрасный специалист этот доктор, – сообщила ей миссис Симмонс и отложила книгу, которую перед этим читала. – Внимательный, немногословный. Не то, что наш старый гилфордский шарлатан мистер Майлз! Лиз, почти 5 часов, давай пить чай.

Когда, наконец, длинный и утомительный день подошёл к концу, Лиз, пожелав матери спокойной ночи, удалилась в свою комнату. Она очень устала, но перед сном решила немного посидеть у открытого окна, полюбоваться ночным парком, освещённым луной. Вечер был тихий и душный, но уже начался лёгкий ветерок, грозивший перейти в грозу. Ветки деревьев качались, где-то кричала ночная птица. Голос у неё был неприятный, унылый, больше похожий на стон.

Какие-то тени мелькали в саду, наверное, летучие мыши. Лиз думала о завтрашнем дне, о том, что надо прополоть заросший розарий и посетить жену викария. Ночная птица закричала совсем близко, и Лиз вздрогнула. Она никогда не слышала подобного крика. Что это за птица? Сова, филин? Но они, вроде, кричат совсем не так.

Снова раздался тоскливый крик, перешедший почти в плач. У Лиз невольно побежали мурашки по спине. Говорят, так страшно кричит выпь. Но выпь – птица болотная, а ближайшее болото отсюда милях в двух.

Лиз отошла от окна, зажгла свечу и взяла со столика книгу, чтобы прочитать перед сном хоть пару страниц. Ветер начал раскачивать деревья, наползавшие тучи закрыли луну. Таинственная птица завопила где-то под самым окном. Потом птичьи когти заскребли по подоконнику. Лиз опустила книгу, повернулась – и увидела бледное человеческое лицо.

Глава 4. Неприятности продолжаются

В той долине путник ныне

В красных окнах видит строй

Диких призраков пустыни,

В пляске спутанно-слепой,

А сквозь двери сонм бессвязный,

Суетясь,

Рвется буйный, безобразный,

Хохоча, – но не смеясь!

Эдгар А. По, «Непокойный замок»