Она все равно будет моей. Но не сейчас. Она — не главное в моем плане. Она — лишь небольшой приятный бонус. Бонус, без которого можно было бы вполне обойтись, но от которого не отказываются, если дают.

Упираюсь руками о стену лифта по обе стороны от ее головы. Смотрю на эту маленькую сучку, которая едва достает мне до плеч.

— Ты просто не встречала настоящих мужчин, девочка. Настоящий мужчина ни перед чем не остановится в достижении своей цели. Я всегда получаю то, что хочу. В том числе и силой.

Страх в глазах Миланы растет. Ощущаю это. Воздух пропитывается ее страхом. Адреналин у нас обоих зашкаливает. Только у нее он связан со страхом, а у меня — с ощущением власти. Превосходства.

Но она ещё пытается сопротивляться своему страху. Пытается что-то доказать, прежде всего, себе. Хотя и обращается ко мне.

— Отпустите меня! — требует пересохшими губами. Так и не решилась их облизать. И это самый правильный ее поступок. — Включите лифт немедленно! Я опоздаю. Надеюсь, мы видимся с Вами в последний раз. Поэтому не имеет значения, как и что Вы получаете.

Ох, как же ты ошибаешься. Я усмехаюсь, убираю руки со стены и отступаю на шаг назад. Ещё не время.

Она судорожно шарит по стенке лифта в поисках кнопки, не переставая смотреть на меня. И в глазах ее все еще страх. Наконец, нащупывает нужную кнопку и лифт опять начинает движение.

Весь путь вниз она не делает ни одного движения. Так и стоит у стенки лифта и не сводит с меня глаз.

Мне нравится это ее поведение. Гораздо больше чем дерзость.

Наконец, лифт останавливается на первом этаже и двери открываются. Видя, что она не собирается отлипать от стены, выхожу первым. Следом идет она.

Мы выходим из подъезда. Милана поднимает вверх голову и машет рукой. Я тоже смотрю туда.

Костров с женой на балконе. Провожают любимую дочку. Их «радость на старости лет», как выразился сам Костров за столом. А ведь и правда, Милана, похоже, — поздний ребенок. Слишком уж стары Костровы для такой молодой дочки.

И такие поздние дети особо любимы родителями.

Хорошо.

Тем больнее будет момент, когда я заберу себе эту их «радость».

— Я сяду к Вам в машину только потому, что смотрят родители, — цедит Милана сквозь зубы.

Усмехаюсь.

Она ещё стоит какое-то время и, видимо, ждет, пока я открою ей дверь и помогу сесть. И лишь когда я обхожу машину и сажусь сам за руль, она недовольно фыркает, сама открывает себе дверь и садится.

Завожу машину и смотрю на нее — сидит, нахмурившись, сложив руки на груди и поджав губы.

Резко трогаю, выезжаю со двора и жму на тормоз.

— Выходи, — говорю, не глядя на нее.

Девчонка явно не ожидала. Смотрит на меня удивленными глазами.

— Что? — спрашивает.

— Выходи, — спокойно говорю я. — Ты же села в машину для вида. Все. Родители нас не видят. Больше не надо играть роль. Вызовешь такси.

— Но у меня нет налички с собой. Только карта.

— Тогда доедешь на метро. Выходи. Я опаздываю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

7. Милана

— Стас, ну, не надо. Пожалуйста, — я пытаюсь убрать руку моего парня с груди.

Он слишком сильно стискивает ее. Так, что сосок больно трётся о кружева бюстика.

— Ну, почему, Миланочка, — шепчет он мне в губы и языком обильно смазывает мой рот. Так обильно, что хочется взять салфетку и утереться.

— Мы уже так долго с тобой за ручку ходим, — продолжает уговаривать он меня. — Я же не железный.

Каждый раз, когда Стас подвозит меня до дома, у нас происходит такой разговор. Мне нравится Стас, но дальше идти я пока не готова. И это я каждый раз пытаюсь до него донести.

Понимаю, что он взрослый мужчина и у него есть потребности. Он так часто говорит.

Но я не хочу быть лишь способом удовлетворить чью-то потребность.