Неподалеку от «Экспрессии» приютился небольшой приземистый туристический шаттл. Кучка праздных туристов с причудливыми панамками на головах, с необъятными баулами, стоящими в ногах, медленно двигалась в сторону своей развалюхи на скрипучем черкаше: площадке с моторчиком, проще говоря. Некоторое время нам было по пути, и когда черкаш поравнялся со мной, один из туристов, мужчина в оранжевой рубашке и какой-то немыслимой шляпе, тронул меня за плечо и, указывая в сторону «Экспрессии», спросил:

— Правда, что этот военный шаттл полетит на Пандору, детка?

— Правда, — буркнула я.

У пассажиров черкаша округлились глаза.

— И ты тоже? — дрожащим голосом спросила дамочка в сиреневых солнцезащитных очках.

— Да, — односложно ответила я, ускоряя шаг, чтобы не слышать больше охов, вздохов и причитаний.

Но их разговор доносился до меня еще некоторое время.

— Бедный ребенок! Да как же так?..

— Я слышала вчера в новостях про эту экспедицию…

— Что-то жуткое…

— Никто не знает, это какая-то страшная тайна…

— Но как, как?! Таких молоденьких…

Больше я, к счастью, ничего не разобрала.

У шлюзового входа на шаттл стоял незнакомый майор, рядом несколько человек в гражданке, с сумками — такие же добровольцы, как я. Несколько минут мы томились в ожидании, и я украдкой разглядывала этих людей. Совсем скоро «Экспрессия» свяжет нас невидимыми узами, мы будем одной командой, будем дышать одним воздухом и, возможно, погибнем вместе.

Все, кто сейчас здесь присутствовал, были мужчинами, многие из них, судя по военной выправке, служили, и почти все были людьми, кроме одного остроухого гуманоида с Веги. Я заметила, что и они тоже посматривают на меня, и, похоже, немного удивлены.

Военный окликнул нас и стал собирать предписания, проверяя их прибором, похожим на тот, что считывает штрих-коды в магазине. Очередь незаметно дошла до меня. Я протянула уже изрядно помятый голубой листочек. Приборчик удовлетворенно пискнул, и я получила целый ворох бумаг: блестящий ламинированный распорядок дня, карточку на получение формы, пайковую карточку и пластиковый ключ от каюты, которая на какой-то период времени станет моим домом. На ключе было выдавлено «Палуба С, 108 каюта». Палуба С — нижняя палуба, об этом я не раз слышала. Так заведено на всех шаттлах класса «эпсилон».

— Новая партия прибыла, — крикнул наш встречающий в коммуникатор и указал нам на лифт. С некоторой опаской я вошла вовнутрь, створки лифта с шипением захлопнулись, пол дернулся, и тут же струя воздуха почти выдула меня в объятья молоденького офицера, всем остальным удалось удержаться на ногах.

— Ничего, привыкнешь, — сочувствующе сказал он мне. — Все привыкают.

Он взглянул на карточки-ключи и разделил нас на три группы. На палубу А, офицерскую, отправлялись шесть человек, среди них ушастый веганец. На палубу В, технического персонала, семеро. А на палубу С, обслуживающего персонала, почему-то я одна. Это меня немного расстроило.

— Сейчас посмотрите свои каюты, потом получите форму. После завтрака состоится личная беседа командора с каждым из вас… Из нас, — поправился он. — Каждый будет вызван отдельно по ручному коммуникатору. Вот такому.

Он махнул рукой роботу и тот выдал каждому тонкий серебристый браслет, с несколькими кнопками на нем.

— А сейчас следуйте за поводырями, они отведут вас домой.

Офицер улыбнулся, говоря «домой», и я поняла, что это такой космический сленг.

Три маленьких круглых робота — поводыря юркнули к нашим ногам. Я обреченно двинулась за своим, а на душе у меня кошки скребли. Все, Мурка, допрыгалась. Личная беседа с командором. Тут-то и закончится моя недолгая звездная карьера. Тут же развернет домой, и глазом моргнуть не успею. А я то, глупая, надеялась, что до конца полета мы не пересечемся, а если он меня и увидит мельком, то все равно не узнает.