Он трясет мокрой головой, забрызгивая все вокруг.

– Что наводит вас на подозрение, что это преднамеренное убийство?

– Доктор Сэмюэл Финчер – не первый погибший от любви. В 1899 году президента Французской Республики Феликса Фора нашли мертвым в доме терпимости. Болтают, что полицейские, явившись на вызов, спросили у мадам: «Все кончено?» – «Наши девушки не распространяются об интимных деталях», – последовал гордый ответ.

Лукреция даже не улыбается:

– Куда вы клоните?

– Полиция утаила истинную причину. В рапорте говорилось, что президент скончался от сердечного приступа. Правда выплыла наружу гораздо позже. То, что Феликс Фор пал жертвой своей похоти, помешало нормальному расследованию. Смерть в пароксизме страсти в публичном доме – разве это не смешно? Никому не хотелось расследовать это дело всерьез.

– Никому, кроме вас.

– Из чистого любопытства я, будучи студентом, выбрал этот эпизод темой курсовой работы. Я собрал документы, свидетельские показания. И раскопал мотив: Феликс Фор собирался развернуть антикоррупционную кампанию в святая святых – в собственной секретной службе.

Лукреция Немрод наливает две чашки ароматного чая.

– Если я не ошибаюсь, Наташа Андерсен уже созналась в убийстве.

При попытке сделать слишком большой глоток Исидор обжигает язык и вынужден дуть в чашку для остужения.

– Она ДУМАЕТ, что убила его.

Вспомнив о манерах, Исидор Каценберг просит ложечку и принимается остервенело болтать ею в чае, считая, что так его можно охладить.

– Увидите, теперь у нее не будет отбоя от кавалеров.

– Мазохизм? – предполагает Лукреция, без всякого затруднения попивая обжигающий напиток.

– Любопытство. Влечение к сочетанию Эроса, бога любви, и Танатоса, бога смерти. Восхищение архетипом самки богомола, символом жестокосердной женщины. Видели, как это насекомое в разгар любовного слияния убивает мужскую особь, отрывая ей голову? Завораживающая картина, напоминающая о чем-то глубоко в нас сидящем…

– Страх любви?

– Скорее любовь, ассоциируемая со смертью.

Она одним глотком допивает неостывший чай.

– Чего вы ждете от меня, Исидор?

– Хочется еще поработать в паре с вами. Мы бы расследовали убийство доктора Сэмюэла Финчера. По-моему, плодотворное направление – свойства мозга.

Лукреция Немрод садится по-турецки в глубине дивана и ставит на стол пустую чашку.

– Мозг?.. – переспрашивает она задумчиво.

– Да, мозг. Это ключ к разгадке. Разве жертва – не лучший в мире мозг в буквальном смысле слова? И вот еще что… Смотрите.

Он берет пульт, перематывает пленку и находит то место в речи чемпиона, где он говорит: «Своей победой я обязан тайной пружине…»

Исидор Каценберг тоже ставит свою чашку – она осталась почти полной – и нажимает на «паузу».

– Замечаете, как у него горят глаза, когда он произносит слова «мотивация» и «стимул»? Разве не удивительно? Может, он дает нам подсказку? Стимул… Можно, я задам этот вопрос вам, Лукреция: что мотивирует в жизни вас?

Она молчит.

– Вы мне поможете? – спрашивает он.

Она относит чашку гостя в раковину.

– Нет.

Она срывает с вешалки мокрую шляпу Исидора и мокрый плащ, возвращается к видеомагнитофону и вынимает кассету.

– Я не верю, что это преднамеренное убийство. Несчастный случай, только и всего. Сердечный приступ, следствие перенапряжения и стресса на состязании. Что касается мозговых нарушений, то ими страдаете вы сами. У этого недуга есть название – мифомания. Не беда, это лечится. Достаточно перестать всюду видеть фантастику и смириться с реальностью. Ну, и под конец – спасибо, что навестили.

Он медленно встает, удивленный и разочарованный.

Внезапно она застывает, как в столбняке, с прижатой к щеке ладонью.

– Что-то случилось?

Вместо ответа она хватается за челюсть обеими руками.

– Скорее несите аспирин… – бормочет она.