– Она и с тобой так поступала? – изумленно спросила Ария. – Порой она позволяла себе такие шуточки, что мой секрет казался шитым белыми нитками. – Она опустила глаза. – Прежде чем Тоби… наглотался таблеток, он успел растрепать все, что знал обо мне. Выдал секрет, который знала только Эли. Секрет, которым меня шантажировал «Э» – то есть Тоби.

Все напряглись.

– И что это было? – спросила Ханна.

– Так, одна семейная тайна. – У Арии задрожали губы. – Я сейчас не могу об этом говорить.

Девочки затихли, задумавшись. Эмили наблюдала за птицами, которые слетались в кормушку, построенную отцом.

– Все указывает на то, что Тоби и был «Э», – прошептала Ханна. – Он не убивал Эли, но по-прежнему хотел отомстить.

Спенсер пожала плечами.

– Надеюсь, ты права.

В доме Эмили было светло и тихо. Родители еще не вернулись, но Кэролайн только что запекла попкорн в микроволновке, и по дому витал его аромат. Эмили всегда казалось, что запах попкорна был гораздо слаще, чем его вкус, и, несмотря на отсутствие аппетита, в животе у нее заурчало. Она подумала: «Тоби уже никогда не насладится запахом попкорна».

Так же как и Эли.

Она выглянула в окно. Всего несколько часов назад Тоби стоял под дверью, умоляя Эмили не рассказывать ничего полиции. Если вдуматься, он просил: «Пожалуйста, не рассказывай им, что я сделал с Дженной».

Эмили снова вспомнила Эли. Оказывается, Эли обманывала их во всем.

Грустно и смешно, но Эмили почти не сомневалась в том, что полюбила Эли именно в ту ночь, когда произошел несчастный случай с Дженной, после того как уехала карета «Скорой помощи» и Эли вернулась домой. Эли казалась такой спокойной и надежной, уверенной в себе и чуткой. Эмили ужасно переживала, но Эли утешила ее, и на душе стало легче.

– Все хорошо, – приговаривала Эли и гладила ее по спине, вычерчивая пальцами ленивые круги. – Я тебе обещаю. Все образуется. Ты должна мне верить.

– Но как образуется? – всхлипывала Эмили. – Откуда ты знаешь?

– Просто знаю, и все.

Потом Эли отвела ее на диван, положила голову подруги к себе на колени и принялась нежно расчесывать пальцами ее волосы. Эмили испытывала невероятное блаженство. Она даже забыла, где находится, все страхи остались позади. Она будто перенеслась в другой мир.

Движения Эли замедлялись, и Эмили начала засыпать. То, что произошло потом, Эмили уже никогда не могла забыть. Эли наклонилась и поцеловала Эмили в щеку. Эмили оцепенела, и сон как рукой сняло. Эли снова поцеловала ее. Эмили едва не застонала от удовольствия. Эли откинулась на спинку дивана и опять погрузила пальцы в волосы подруги. Эмили показалось, что сердце выпрыгнет из груди.

Рациональная часть мозга вычеркнула этот эпизод из памяти, рассудив, что Эли всего лишь утешала ее. Но эмоциональное полушарие бережно взращивало это чувство, и оно расцвело, как те крошечные капсулы из рождественского чулка, которые, разбухая в горячей воде, превращаются в пористые фигурки. Так что, не будь той ночи, возможно, и не родилась бы ее любовь к Эли.

Эмили села на кровать, устремив рассеянный взгляд в окно. Она чувствовала пустоту внутри, как будто ее выпотрошили, подобно хеллоуинской тыкве.

В комнате стояла тишина, которую нарушал лишь шорох вентилятора под потолком. Эмили открыла верхний ящик письменного стола и отыскала старые ножницы для левшей. Она подцепила веревку браслета, который Эли смастерила для нее много лет назад, и быстро чиркнула лезвиями. Выбрасывать браслет не очень-то хотелось, как, впрочем, и оставлять его на полу, где он маячил бы перед глазами. Недолго думая, она пяткой зашвырнула его далеко под кровать.

– Эли, – в слезах прошептала она. – Почему?