– Я тоже. То была ужасная ночь. Сразу же после вашего отъезда я слышал шум вертолета. Он забрал тело Мака?

– Да.

– Где его похоронили?

Сидней задал этот странный вопрос, вроде бы не придавая ему особого значения, но я понял, куда он клонит.

– В Арлингтоне.

– Мак был военным?

– Конечно. Только он сражался на необъявленной войне.

Доктор положил в кушанье травы и спросил напрямик:

– Вы занимаетесь тем же, Джейкоб? Это ваша работа?

– Вас что-то беспокоит, доктор?

– Еще как! Я весь на нервах со дня вашего приезда. Когда вы легли спать, я залез в ваш рюкзак и обнаружил там «SIG», из которого недавно стреляли, и такое количество патронов, что их хватило бы для армии небольшой африканской страны. А теперь появились двое незнакомцев, и я жду, что вот-вот начнется пальба.

Он был хорошим человеком, самоотверженно ухаживал за мной и заслужил правдивый ответ.

– Да, я тоже солдат.

– Кадровый военный или наемник?

Я улыбнулся:

– Скажем так: мобилизован для выполнения конкретного задания.

– ЦРУ или что-нибудь еще хуже?

– Надеюсь, что лучше, хотя у вас, разумеется, может быть иное мнение.

– Что за люди здесь появились?

– Мои коллеги. Приехали убедиться, что у меня все в порядке.

– Вы уверены?

– Они не киллеры, док, иначе мы уже давно были бы мертвы. Даю вам слово, что беспокоиться не о чем.

Сказанное приободрило Сиднея, и хорошо, что я поговорил с ним. Через несколько дней, когда стемнело, раздался стук в дверь. Меня насторожило, что он был громким и требовательным, да и скрипа калитки я не слышал. К тому же час был поздний.

Я кивнул доктору, чтобы он открыл дверь, а сам, хромая, быстро прошел в старую спальню, откуда через узкое окно был хорошо виден вход в дом. На крыльце стоял мужчина тридцати с лишним лет, похожий на туриста, но в его манере держаться чувствовалось такое внутреннее напряжение, что одежда могла обмануть только случайного зеваку.

Врач открыл дверь, и турист сказал ему, что хочет поговорить с человеком, приехавшим сюда несколько недель назад. Сидней ответил, что к нему действительно приезжал брат из Австралии, но позавчера он уже отбыл обратно на родину.

Агент лишь кивнул в ответ. Как видно, ему велели сохранять спокойствие.

– Ну что ж, если ваш брат вдруг вернется и окажется, что он американец с пулевой раной в плече, передайте ему вот это.

Он вручил доктору запечатанный пакет и удалился. Вскоре Сидней наблюдал, как я, сорвав печать, высыпаю на кухонный стол пачку писем. Глаза доктора изумленно расширились, когда он заметил на верхнем конверте личную печать президента Соединенных Штатов.

Однако он удивился еще больше, увидев, что я не схватил его сразу же, а сперва тщательно изучил все остальные конверты. На одном из них я узнал почерк Шептуна и положил его рядом с письмом от президента.

Оставалось еще два послания: одно – в конверте Полицейского управления Нью-Йорка, от Бена Брэдли; другое же было написано странным неразборчивым почерком и адресовано в Овальный кабинет с припиской: «Просьба передать человеку, который иногда пользуется именем Джуд Гарретт». Я знал, от кого оно.

Взяв письма, я прохромал через кухню и поднялся в свою комнату.

Глава 48

Прежде всего я прочитал письмо Брэдли. Стоило ему только выйти из дома няни, как она тут же позвонила в полицию и рассказала о случившемся.