Я же пытаюсь осознать то, что только что узнала? Беременность? Пару дней назад я была на осмотре у гинеколога, она сказала, что подозревает беременность, но я тут же отмела эту идею. Таблетки я пила исправно, да и месячные у меня шли регулярно. Я, кажется, сдавала анализы на ХГЧ, но не уверена, потому что тогда спешила заняться работой.

Теперь вот.

Я вдруг понимаю, что придется снова отложить работу и карьеру, заняться воспитанием малыша, что уже растет и развивается внутри меня. И это хорошо, если во время беременности я смогу заниматься работой, ведь с Давидом большую часть времени я все же провела в больнице. Оказалось, что мой организм никак не хотел справляться с дополнительной нагрузкой и выкидывал сюрпризы в виде сниженного гемоглобина, высокого давления и угрозы преждевременных родов.

Вспоминая всё это, становится еще страшнее. Я боюсь не пережить это еще раз. От эмоций темнеет в глазах, я пошатываюсь, но Руслан меня удерживает.

— Я не понимаю, — шепчу одними губами. — Мы ведь…

— Так бывает, — утверждает Руслан, а после моего удивленного взгляда, дополняет: — Я уже поговорил с врачом.

Я киваю, сажусь на небольшой диванчик, стоящий рядом со столиком, на котором Руслан разложил обед. Есть совсем не хочется. Меня обуревает страх и сомнения. Я вовсе не волнуюсь, что буду плохой мамой. У меня почти совсем взрослая Ксюша и Давид, растущий смышленым мальчиком. Мы с Русланом справимся, но я боюсь того ужаса, через который прошла. Мысли роятся в голове, я склоняюсь к тому, чтобы прервать беременность, забыть о ней, как о страшном сне и жить своей жизнью.

Поверить не могу, что всерьез думаю об этом!

Я ведь… не смогу.

Руслан сидит рядом, обнимает меня крепко, ведет подбородком по плечу. А потом говорит то, о чем я думаю:

— Решать тебе, Ань. Я буду рядом, что бы ты не решила.

— Я боюсь. Очень. Ты помнишь, как было с Давидом?

Он кивает. Помнит, конечно. Легко было только первые недели после выписки. Потом я снова загремела в больницу и выходила оттуда лишь несколько раз. Когда меня выписали после родов, я решила, что никогда туда больше не вернусь и Давид — последний наш ребенок. По крайней мере тот, которого я рожу сама. Вероятности, что мы возьмем малыша из детского дома, я не исключала. Все же, я только после тридцати вкусила все прелести брака и бешеной поддержки мужа. Мне отчаянно хотелось настоящую семью, большую, с детишками. Но идти на третьи роды я оказываюсь не готовой.

— Я не знаю, — признаюсь Руслану.

Он берет меня за руку, улыбается, притягивает к себе. Я чувствую его присутствие, поддержку, решительность быть рядом несмотря ни на что.

— У нас еще есть время, — говорит мне. — Я в любом случае буду с тобой.

— Сваливаешь самое важное решение в жизни на меня?

— Нет, — он мотает головой. — Хочу, чтобы ты решила, готова ли пройти через все. Если да — будем ждать малыша, если нет — я приму твое решение.

— А ты? Ты хочешь ребенка?

— Помнишь тот момент, когда я не успел запечатлеть первую улыбку Давида, а он потом долго не хотел улыбаться?

— Да.

В воспоминаниях ярко всплывает этот самый момент. Руслан тогда целый день ходил с камерой, но так и не смог вывести сына на улыбку. Потом, конечно, было множество фото, но ту, первую, так и не удалось поймать.

— Так вот теперь будет возможность не допустить такой ошибки, — улыбается Руслан. — Поставим камеры по всему периметру.

Я принимаю решение еще до его слов. В момент, когда он переплетает наши пальцы и предоставляет мне выбор. Я знаю, что может быть сложно, трудно, что я могу жалеть, но еще я знаю, что Руслан будет рядом со мной. Мы пройдем этот путь вместе, потому что любим друг друга и потому что это наш шанс на счастье.

Конец