Шанс на счастье - Адалин Черно (2021)

Шанс на счастье

Адалин Черно

Глава 1

— Ксюш, поговори со мной, — пытаюсь достучаться к дочери, которая уткнулась лицом в подушку и сложила руки под лоб.

Бесполезно.

Она лишь дергает плечом и просит отстать.

Я не сразу увидела, что она не в настроении. Сестра забрала ее из садика, она успела прошмыгнуть мимо меня, а я продолжила работу над курсовой, которую мне заказали несколько дней назад. Только через час заметила, что дочка лежит вот так на кровати и совсем не отзывается.

Я вздыхаю и встаю, решаю позвать ее на ужин позже и даже берусь за ручку двери, чтобы выйти из комнаты, но Ксюша меня останавливает словами:

— Где мой папа?

Я резко разворачиваюсь, не зная, как реагировать, чтобы не ранить ее детское сердце.

— В садике половину девочек папы забирают. И они хвастаются.

Она садится на кровати и смотрит на меня своими карими глазами так, что я действительно едва делаю несколько шагов и сажусь рядом с ней. Она напоминает мне своего отца: упрямым выражением лица, высоко вздернутым подбородком и надутыми пухлыми губками. Мне кажется, Ксюша взяла от меня… ни-че-го. Вся в отца. Полная его копия.

— Солнышко, я ведь уже говорила, почему папа не живет с нами.

— Говорила, — соглашается. — Но он же где-то есть? Почему он не приходит ко мне?

Ксюша не в первый раз спрашивает об отце. За последние пару месяцев это уже третий раз, но мы никогда не заходили так далеко. Обычно она ограничивалась простым ответом вроде “У него много работы и совсем нет времени на нас”, но не в этот раз. Она хочет знать, где он, что с ним, и я не удивлюсь, что через минуту потребует знакомства.

— Малыш, он о тебе не знает.

Я должна была сказать ей раньше, но считала, что она маленькая. Полгода назад, когда она задала первый вопрос об отце, возможно, но сейчас… я больше не могу делать вид, что ничего не происходит.

— Как это не знает? — искренне удивляется дочка. — Не знает, что я родилась?

— Не знает, солнышко.

Я мысленно готовлюсь к трудному разговору и разбираю в уме возможные ответы, но Ксюша быстро произносит:

— Так позвони ему и скажи, что я есть. Пусть возьмет конфеты, плюшевого мишку и приедет.

Ком застревает где-то глубоко в горле, и я не могу его сглотнуть. Я ведь знала, что так будет, предполагала, что дочка спросит об отце, а я не смогу соврать и сказать что-то в духе, он был летчиком и однажды его самолет разбился. Как и не смогу выставить Руслана виноватым. Он ведь не бросал ее. Он просто о ней не знает.

— Мама! Мама! — трясет меня дочка, встав на кровать ногами. — Звони ему, мама! Скажи, что я есть! И что я его жду.

Мое дыхание спирает, хочется зажмурить глаза и представить, что меня здесь нет. Мне нужно ей что-то ответить, а я не могу, потому что слезы застилают глаза.

— Я не могу ему позвонить.

— Почему?

Ксюша перестает прыгать и трясти меня, как волшебное деревце, с которого падают яблоки.

— Потому что у меня нет его номера. И я не знаю, где он живет, — опережаю ее. — Наш мир слишком большой, солнышко. Папа ведь даже не в этой стране.

Она заметно поникает, падает попой на подушку и подтягивает коленки к подбородку.

— Он что… никогда-никогда обо мне не узнает? И не придет? Как его зовут, мама? А фамилия? Как у нас с тобой?

Она смотрит на меня из-под опущенных длинных ресничек так, что я чувствую каждую каплю вины, которая, кажется, переполнит чашу и выльется наружу рекой моих слез. Ее тяжелый печальный взгляд становится невыносимым, а когда в глазах появляются слезы и медленно стекают по лицу, я хочу провалиться сквозь землю.