И снова Аэрон ей поверил — как же иначе? Этот голос… В самом деле, он хотел бы усомниться в ее словах, хоть в чем-нибудь, но не мог. Аэрон протянул к ней дрожащую руку.

«Ты что, ребенок? Немедленно соберись».

Хмурясь от подобного проявления слабости, Аэрон заставил себя успокоиться и аккуратно, чтобы не задеть раны, отвел в сторону волосы девушки. Взялся за овальный вырез горловины платья и осторожно потянул. Мягкая ткань легко разошлась, открывая спину.

И снова глаза Аэрона расширились. Между лопаток, там, где должны были быть крылья, к позвоночнику тянулись две глубокие рваные раны, обнажающие сухожилия, мышцы и даже кость. Варварские, жестокие, немилосердные, все еще кровоточащие раны. Однажды Аэрону самому вырвали крылья, и это была самая болезненная травма за всю его долгую жизнь.

— Что произошло? — спросил он внезапно охрипшим голосом.

— Я пала, — призналась она дрожащим от стыда голосом и уткнулась лицом в подушку. — Я больше не ангел.

— Почему?

Аэрон никогда раньше не сталкивался с ангелами — за исключением Лисандра, но этот мерзавец не в счет, так как отказался обсуждать с Владыками хоть что-то важное, — поэтому мало о них знал. Все его сведения почерпнуты из рассказов Легион и, как следствие, могут быть окрашены ее личной ненавистью к этим созданиям. Ни одно из описаний демонессы не подходило девушке, лежащей сейчас на его кровати.

По словам Легион, ангелы — бесчувственные и бездушные создания, живущие ради единственной цели: уничтожения своих темных противников — демонов. Также она утверждала, что ангелы частенько поддавались соблазну плоти, очарованные теми, кого должны были ненавидеть. Такие ангелы низвергались прямиком в ад, где демоны, которых они некогда победили, получали возможность немного насладиться местью.

Аэрон задумался, уж не случилось ли подобное с этим ангелом? Неужели она побывала в аду и на себе испытала пытки демонов? Возможно.

Следует ли ему развязать ее? Ее глаза… такие бесхитростные, такие наивные, они буквально молят о помощи. И о спасении.

Но больше всего они просят обнять и никогда не отпускать.

Изо всех сил стараясь сдержаться, Аэрон подумал, что уже давал себя одурачить подобному невинному на вид созданию. И Баден некогда попался на похожую уловку и поплатился за это жизнью.

«Нужно поступить по-умному и разузнать о ней побольше, прежде чем что-то делать», решил Аэрон.

— Кто лишил тебя крыльев?

Вопрос прозвучал отрывисто и неприветливо, и воин кивнул, довольный собой.

Она сглотнула и вздрогнула.

— Когда меня повергли с небес…

— Аэрон, тупой придурок, — перебил ее мужской голос. — Скажи мне, что ты не…

Парис величественной поступью вошел в спальню, но замер на месте при виде Оливии. Прищурившись, он провел языком по зубам.

— Значит, это правда. Ты действительно слетал вниз и подобрал ее.

Оливия напряглась и спрятала лицо в подушке. Плечи ее затряслись, словно от рыданий. Неужели она наконец испугалась? Почему именно сейчас?

Женщины ведь обожают Париса.

«Сосредоточься». Аэрону не нужно было спрашивать, откуда Парис обо всем узнал. Торин, одержимый демоном Болезни, следит за крепостью и холмом, на котором она стоит, двадцать восемь часов в сутки, девять дней в неделю — так, по крайней мере, казалось.

— Я думал, ты пошел созывать остальных.

— Торин прислал мне сообщение, и сначала я заглянул к нему.

— Что он тебе о ней сказал?

— Выйдем в коридор, — предложил Парис, кивая в сторону двери.

Аэрон качнул головой:

— Можно и при ней говорить. Она не наживка.

Язык Париса снова прошелся по белым ровным зубам.

— А я еще думал, что становлюсь дураком, когда дело касается женщин. Откуда тебе знать, кто она на самом деле? Она сказала тебе, а ты ей сразу и поверил? — насмешливо протянул Парис.

— Она ангел, деспот ты эдакий! Это она наблюдала за мной.