– Где-нибудь там, внутри… – Волков стоял посреди гостиной с задранной вверх головой.

– Ну не снаружи же. – Гурский вскарабкался на стремянку и, раздвигая бесчисленные грозди фальшивого хрусталя, стал внимательно все осматривать.

– Ира, у вас щипчики есть какие-нибудь?

– Для ногтей.

– Дайте, пожалуйста.

Ирина сходила в спальню и подала ему щипчики.

– Ну вот. – Александр спустился, подошел к Ирине и протянул раскрытую ладонь. – Вот только теперь, как я понимаю, ситуацию можно с полным правом считать завершенной.

На его ладони, прикрепленные к тонким, как паутинка, проволочкам, мерцали три бриллианта.

– С днем рождения, – улыбнулся Адашев-Гурский и обернулся к Волкову. – Петр Сергеич, поставьте, пожалуйста, стремянку на место. И пойдемте в конце концов водку пить, вместо того чтобы валять дурака. А завтра, с самого утра, Лазарика из больнички забирать надо, у него там сорок баксов в день тикает.

– Что же вы, – Ирина грустно посмотрела на Петра и Гурского, когда те уселись за стол на кухне, – так и уйдете?

– Ну почему же прямо так и уйдем? – Гурский наполнил рюмки. – Вон у нас, стол ломится…

– Подождите-ка, – она встала из-за стола, ушла и, вернувшись, положила перед каждым из них по маленькому прозрачному пластиковому пакетику, в которых лежало по граненому камешку.

– Ну вот еще, – запротестовал Адашев-Гурский. – Глупости все это.

– Да, Ира, лишнее это, – присоединился к нему Волков.

– Нет-нет. Во-первых, я бы без вас их никогда бы не нашла, это раз. А во– вторых… мне так хочется, и все. Я себе и так самый большой оставила, я жадная, вы не думайте. И давайте выпьем. Я уеду, может, никогда больше и не увидимся.

– И это глупости.

– Да, – согласился с Гурским Петр, – ты что, на луну улетаешь?

– А я, кстати, в Иерушалаиме еще ни разу не был, – сказал Александр. – А хотелось бы.

– Ну,– Волков поднял рюмку,– желаю, чтобы все!

Глава 51

Лазарский протянул руку к лежащей на заднем сиденьи джипа дорожной сумке и болезненно поморщился.

– Ладно уж, «торпедоносец», иди давай… – Волков подхватил сумку и закинул себе на плечо.

– Под лопатку зашили? – посочувствовал Гурский.

Лазарик молча кивнул.

Они вошли в зал аэропорта. Михаил заполнил бумаги и положил их вместе с билетом в карман.

– Ребята, спасибо вам…

– Миша, – Волков положил Лазарскому руку на плечо, – не нужно напоминать друзьям о признательности. Мы и так не забудем, что ты нам по гроб должен. Не сомневайся.

– Пошли, – Мишка кивнул в сторону бара. – Накачу по сотке на прощание. Вы выпьете, а я за вас порадуюсь.

– Сам-то не будешь? А что так?

– Трезвость, Петя, – растолковывал, шагая к бару, Гурский, – есть норма жизни в каменных джунглях чистогана. Иначе не выжить.

– Иди ты!

– Ну… Отвечаю.

– И на сколько тебя? – обернулся Петр к Лазарскому.

– На пять лет.

– Я бы на твоем месте повесился.

У стойки Михаил заказал два по сто водки и стакан апельсинового сока. Отхлебнул сок и поморщился.

– Не лезет чистый… Они чокнулись и выпили.

– Ладно, – Петр поставил свой стакан на стойку. – Чего хмурый-то?

– Да ну, – Мишка отхлебнул сок. – Все как-то… Приятель вот погиб, оказывается. Подорвался.

– Кто такой?

– Да вы не знаете. Он из другой компании.

– Сапер, что ли?

– Ага… сапер. Все вы здесь, я погляжу, по минному полю ходите.

– А мне нравится. – Волков достал сигарету.

– А я и не замечаю… – Гурский положил в рот соленый орешек.