Очевидно, в подсознании Марго сработал условный рефлекс – она нажала кнопку. Крышка огромной коробки с жужжанием раскрылась, и, словно вытолкнутый тяжелой пружиной, из коробки появился клоун. Сначала все увидели его ухмыляющееся лицо, затем из коробки появилась верхняя часть тела, с прижатыми к бокам руками. Стихли испуганные крики, а клоун так и остался наполовину высунувшимся из коробки. Туловище его слегка покачивалось вперед-назад. Если это была идея Кендалла – поместить ради шутки человека в коробку огромных размеров, то Касплин был, черт возьми, прав, когда говорил, что знаменитый продюсер напоминает умственно отсталого школьника. Но с лицом клоуна что-то было не так. Даже под толстым слоем грима была заметна его медовая бледность. В тот момент, когда клоун качнулся ко мне, я подошел поближе. Его глаза неподвижно смотрели на меня…

– Боже мой, – прошептала рядом Марго. – Пол!

Только теперь до меня дошло, что толстая красная черта поперек его шеи вовсе не нарисована. Кто-то перерезал ему горло от уха до уха.

3

Порядком измотанный, я попал в свою контору только около десяти утра. После того как обнаружили тело Кендалла, распорядителем вечеринки стал Чейз. Он задавал вопросы до тех пор, пока лицо его не побагровело. Это произошло только к четырем утра. Насколько я понял, ответы на вопросы ничего для него не прояснили.

Моя секретарша Фрэн Джордан – неплохой образчик представительниц прекрасного пола. Рыжеволосая, с серо-зелеными глазами, большую часть свободного времени посвящающая прогулкам по магазинам. Сегодня на ней был элегантный и дорогой кашемировый пуловер. Великолепная грудь под этой обновкой выглядела еще более соблазнительной, от нее невозможно было оторвать глаз.

– Вижу, вам понравился мой новый пуловер, – сказала она. – Врожденная скромность не позволяет мне предположить, что вас заинтересовало что-то другое.

– Я подумал, что плачу тебе слишком большое жалованье, – задумчиво произнес я. – Кашемир для офиса – однако!..

– Это новая модель, Дэнни Бойд. В целях экономии ее несколько ужали. Я вижу, вы не в духе. Что-нибудь случилось? Провалили дело Донны Альберты?

– С чего ты взяла? – хмуро спросил я.

– Из утренних газет. Все буквально взахлеб пишут об убийстве Пола Кендалла. Помнится, вчера вы были приглашены к нему на вечер.

– Был я там, – согласился я. – Между прочим, меня нанимали не для того, чтобы я нашел убийцу Кендалла.

– Вы совершенно правы, Дэнни! – Она обворожительно улыбнулась. – Просто я вспомнила то, о чем вы очень часто твердите: «Частный детектив намного проворнее полицейского профессионала». Теперь все расставлено по своим местам – полиция пытается найти убийцу Кендалла, вы – убийцу собаки Донны Альберты!

Я попытался проигнорировать это саркастическое замечание и снова уставился на пуловер. Скоро прирожденный детектив, каким я всегда считал себя, взял верх над оскорбленными чувствами.

– Вы занимались пением, когда были ребенком, Фрэн? – лениво спросил я.

– Хотите знать, не «напела» ли про кого-нибудь? – Она задумалась. – Иногда ябедничала на старшую сестру, но на мальчишек никогда не жаловалась.

– Не обращай внимания, – сказал я усталым голосом и поплелся к себе в кабинет.

– Эй, Дэнни! – окликнула она меня. – Чуть не забыла: несколько раз звонил какой-то Касплин. Просил позвонить ему как можно скорее.

– Отлично, – повеселев, сказал я. – Кстати, у него тоже рыжая секретарша. Только у нее побольше, чем у тебя.

– Имеете в виду, она выше? – ледяным тоном спросила Фрэн.

– И это тоже, – согласился я. – Когда у меня будет много свободного времени, я напишу, почему матери должны давать своим дочерям уроки пения.

– Так вы о пении! – Ее лицо посветлело. – Я действительно пела в хоре, пока училась в средней школе. А что?

– Сразу видно, – я был очень доволен. – Размер тридцать восемь си, верно?