Как и всегда, Гримм сосредоточился на том, чтобы безукоризненно сыграть свою роль. Простым членам экипажа разрешалось испытывать нервозность и страх — в конце концов, в сложившихся обстоятельствах подобная реакция казалась единственно разумной. Но страх был заразой, способной расти и шириться, парализуя людей и потому ввергая в тот самый кошмар, которого они так боялись. В такой роскоши, как страх, капитану было отказано. Людям следует знать — и не просто уповать на это, а испытывать твердую уверенность, — что их капитан обладает полным контролем над ситуацией. Им надлежит свято верить в абсолютную неуязвимость и непогрешимость своего капитана, в его безусловную защищенность от поражения. Эта вера и знание своего дела жизненно необходимы для каждого в экипаже — они позволяют людям забыть о страхах и заняться исполнением долга, как и подобает хорошо обученным аэронавтам.

Для победы совершенно необходимы люди, способные не терять хладнокровие и даже в дьявольском неистовстве воздушной схватки четко исполнить полученный приказ. Такой экипаж, как правило, несет куда меньше потерь и реже получает серьезные раны, — и Гримм скорее прыгнул бы с подфюзеляжных мачтовых креплений «Хищницы», чем без нужды пролил хотя бы каплю крови любого из своих товарищей. Поэтому он делал все, что было в его силах, лишь бы убедить их сражаться как можно успешнее и яростнее.

То есть не делал ничего.

Гримм невозмутимо стоял на палубе; леера страховки аккуратно закреплены и натянуты, руки сложены за спиной. Он смотрел прямо вперед, не позволяя себе выказывать какие бы то ни было эмоции. Ощущая на себе время от времени бросаемые вскользь взгляды, он излучал ободряющие спокойствие и уверенность.

Криди пытался подражать своему капитану, хотя и с переменным успехом. Он так сжал пальцами перила перед собой, что костяшки побелели, и слишком часто, слишком напряженно выдыхал через раздувшиеся ноздри.

— Старпом, — тихо, с улыбкой окликнул его Гримм. — Может, перчатки?

Бросив взгляд вниз, Криди поспешил убрать руку с перил. Какое-то время ушло у него на то, чтобы выудить из карманов перчатки и натянуть их.

Гримм не мог винить молодого офицера. Тому впервые предстояло вступить в сражение, стоя на борту гражданского судна. Выстроенная почти целиком из дерева, «Хищница» не была обернута стальными листами прошитых латунью и защищенных медной сетью доспехов, какими мог бы похвастать корпус военного корабля. Если огню неприятеля удастся пробить ее покров, разрыв каждого нового заряда причинит ужасающий ущерб как самому судну, так и экипажу, — а удачное попадание сможет разрушить силовой кристалл, высвобождая такую энергетическую вспышку, что размажет и судно, и всю его команду по многим, многим милям вокруг.

Страхи Криди опирались на годы службы в военном флоте Копья Альбион. Весь обретенный там опыт подсказывал ему, что сейчас он окажется в центре сражения, вполне способного завершиться обоюдным уничтожением противников, и что Гримм невероятно рискует.

Старпом даже не представлял себе, что значит вступить в воздушное сражение с борта «Хищницы», но винить его в этом не стоило.

Настал нужный момент. Корабль достиг намеченной точки — примерно в миле от судна аврорианцев и немногим выше его.

— Сигналить маневры! — приказал Гримм.

Корабельный колокол застучал звонкой дробью, отдавая последнее предупреждение экипажу: закрепить страховочные леера прежде, чем «Хищница» ринется в бой.

Гримм ощутил, как его губы кривятся в подражание волчьему оскалу. Поднял руку подтянуть ремешок фуражки, готовясь к нырку, и коротко кивнул в сторону.

— Мистер Кеттл, — произнес он, — начинаем. Пикируйте.

Глава 2

«ХИЩНИЦА», ТОРГОВОЕ СУДНО АЛЬБИОНА

Гримм не изменил позы, оставшись стоять прямо, когда Джорнимен перекрыл подачу тока на подвеску подъемного кристалла и «Хищница» камнем полетела вниз.