— Крутое пике представляется невыгодным, сэр. По всей вероятности, они даже не сообразят, что на них напали, пока наши пушки не откроют огонь.

— Мы вдали от дома, старпом. Я бы предпочел не впутывать слишком много вероятностей.

Гримм кивнул, отвечая пожилому пилоту.

— Мы последуем вашему совету, мистер Кеттл. Передайте канонирам, чтобы внесли поправку в угол стрельбы.

— Есть, сэр.

Склонив голову на сторону, Гримм оценил силу воздушного потока, омывавшего палубу.

— Мистер Криди, — сказал он, — командуйте ставить паруса, окажите милость.

Криди замер, удивленно моргая.

— Капитан?

Гримм не винил своего молодого старпома за такую реакцию. В последнее время мало какие воздушные суда прибегали к силе парусной тяги. Вращаемые паром пропеллеры и новые туго закрученные турбины выглядели куда предпочтительнее в качестве средства передвижения в тех случаях, когда судно выпадало из аэросферы, теряя высоту, или попадало в штиль какого-то участка неба, где слабые эфирные течения не были способны нести на себе корабль. С другой стороны, у парусов имелись свои преимущества: они не нуждались в помощи громоздких, тяжелых паровых двигателей и были при этом — в сравнении с теми же двигателями, по крайней мере, — практически беззвучны.

«Даже забавно, — хмыкнул про себя Гримм, — до чего кстати приходится порой точно рассчитанная, хорошо взвешенная минутка полной тишины».

— Разрифлять паруса пока не стоит, — добавил Гримм. — Но мне нужно, чтобы их держали наготове.

— Есть, сэр, — ответил Криди. Задора в его голосе заметно поубавилось, но нужные команды он тем не менее передал, ясно и твердо.

После этого оставалось только дождаться, когда «Хищница» достигнет идеальной позиции для своего нырка. Привычное боевое снаряжение включало в себя некое подобие упряжи с множеством узлов подвески на ней. Страховочные леера от шести до девяти футов длиной представляли собой тяжелые кожаные жгуты со скобами на обоих концах, и каждый на судне, стоило прозвучать сигналу тревоги, должен был иметь при себе не менее трех таких. Гримм и Криди оба прицепили по паре лееров к различным скобам и кольцам, натыканным всюду на палубе корабля именно на такой случай, и туго их натянули.

Надежно пристегнувшись, Гримм улучил время оправить мундир. Будучи капитаном торгового судна, принадлежащего Альбиону, он не был обязан его носить, но после первого же успешного похода в качестве приватиров экипаж скинулся, чтобы пошить ему особый костюм. В точности того же покроя, что и флотская униформа, только вместо темно-синего оттенка с золотым кантом кожа этого мундира, была иссиня-черная с кроваво-красной окантовкой. Две широкие полосы, выдававшие в нем капитана воздушного судна, украшали концы обоих рукавов кителя. Серебряные пуговицы в виде маленьких черепов казались Гримму досадным излишком, но, нельзя не признать, они сообщали мундиру достоверный пиратский флер.

И наконец, как всегда, он подтянул лямку своей форменной фуражки, надежно закрепив ее на голове. В глазах аэронавтов потеря капитаном головного убора в момент, когда его корабль готовится к сражению, выглядела особо скверной приметой, и в свое время Гримм повидал более чем достаточно нелепых случайностей и совпадений, чтобы бездумно отмахнуться от этого предрассудка.

На то, чтобы покрыть мили, отделяющие аврорианское судно от «Хищницы», им потребовалось несколько десятков секунд, исполненных нарастающего в морозном воздухе напряжения, о силе которого можно было судить по отвердевшим спинам канониров и аэронавтов. Ближний бой двух воздушных судов оставался наиболее гибельным выплеском насилия из всех, известных человеку, и каждый на борту «Хищницы» прекрасно это сознавал.