Мирное время - Ольга Куранова (2020)

– Не очень, механик Вернер, – разочаровала его Йеннер и достала виртуальное удостоверение начальника безопасности.

Реакция механика не удивляла. Йеннер уже привыкла к тому, что на станции традиционное ламианское платье – особенно кожаный корсет из ремней – многие воспринимали неправильно. – Вы бы хоть прикрылись.

Он торопливо потянулся рукой к ширинке, которая к счастью, была все-таки застегнута.

– Я имела в виду дроида.

– А. Это? – Вернер сразу же почувствовал себя увереннее, расправил плечи и ткнул пальцем в боевую машину. – Ничего не знаю. Собирал какую-то херню, получилось вот это. Исключительно мирный образец.

– Это молекулярный взрыватель я вижу на плече у вашего мирного образца?

Вернер невозмутимо пожал плечами:

– Это? Нет, это расщепитель материи для... ээ... бурения.

– Бурения? – переспросила Йеннер. Для того чтобы смотреть Вернеру в лицо, приходилось запрокидывать голову – он был выше ее на две головы и вообще больше походил на солдата, чем на механика. Впрочем, как и все берлинцы.

– Ну да, – врать он не умел, но наглость ему удавалась на отлично. – Расщепляет даже твердые породы. Для горного дела незаменим.

– Горное дело на космической станции?

– А это личный проект. Запатентую и стану богатым.

Наверное, это и был тот первый момент, когда симбионт среагировал на него, но на тот момент Йеннер об этом не думала – Вернер был для нее просто мелким нарушителем с нездоровой страстью к оружию.

– Не стоит, – ответила она. – Вас посадят за кражу технологий. Чтобы этого не случилось, служба безопасности конфискует изобретение.

Она, в общем-то, не ожидала, что он воспримет новость с радостью, но того, что Вернер сделал, она не ожидала тем более.

Он сложил руки на груди, посмотрел почти снисходительно и просто сказал:

– Не отдам.

Вначале Йеннер подумала, что ослышалась:

– Простите, что?

За последние годы она слишком привыкла, что на нее никто не рисковал смотреть так – ни на Ламии, ни на станции. Симбионт на это откликнулся мгновенно и так как привык реагировать во время войны – плети-отростки беспокойно дернулись, желая атаковать. Ударить и поставить на место, заставить себя бояться.

Удержать их стоило большого труда, и это стало первым по-настоящему тревожным звоночком: то, что к злости и желанию подтвердить свой статус примешивалось предвкушение насилия и почти эротическое возбуждение.

Вернеру точно никто не объяснял, что иногда лучше молчать:

– Что слышали: не отдам. Это, – он снова ткнул пальцем в дроида, – моя собственность. Серийного номера на ней нет. Оружейного клейма нет. Вы сначала докажите, что это боевая машина, а потом тыкайте в меня Стационарным Уставом. А то мало ли как оно выглядит, тут без экспертной комиссии не обойдется.

– И вы думаете, что я не стану ее собирать? – Йеннер тоже сложила руки на груди, досадливо отметив, что с ее стороны это было ошибкой – благодаря любимым пирожным корсет был немного маловат.

Вернеру сверху было отлично видно.

– Не вывалятся? – и инстинкт самосохранения у него, пожалуй, отсутствовал напрочь.

– Не надейтесь, – игнорируя еще один скачок агрессии у симбионта, ответила Йеннер. – И не уходите от темы. Я могу собрать экспертную комиссию.

– И что? Они все равно поставят меня во главе. Я единственный спец по военным разработкам на станции.

– Вы не единственный механик. Можно попросить Лоренса Кромеля. Он тоже разбирается в оружейных системах.

– Ларри? – Вернер фыркнул, всем своим видом выражая, что он по этому поводу думал. – Ларри собственную задницу не найдет без поисковой системы. Два дня назад этот неудачник перепутал семнадцатый ключ с манипулятором девять на двенадцать.

– По крайней мере, он не собирает боевых дроидов из мусора.

– Моя малышка не из мусора, – Вернер искренне оскорбился, и настала очередь Йеннер смотреть снисходительно.