Кадиган кивнул, слегка улыбнулся. Честная и вполне понятная логика.

– И когда ты будто показываешь на него указательным пальцем, нажимай на спуск. Вот и все. Почти никто не умеет стрелять метко и быстро! Почему? Потому что джентльмен, у которого есть револьвер и который пытается прицелиться из него, слишком много думает о своих действиях. А раздумья мешают стрельбе. Разве кошка думает, когда прыгает и всаживает когти в твою руку? Нет, сэр, кошка не думает об этом. А ты думаешь о том, чтобы поставить как следует руку, и в результате не можешь сдвинуть ее с места. Нет, сэр, твоя рука привязывается точно к цели с той же скоростью, с какой кошка взлетает и всаживает когти. Вот как ты должен научиться стрелять! Прекрати обдумывать свои действия. Ты должен убивать. Все остальное приложится. Вот с чего тебе следует начать!

Так закончился первый и самый важный урок для Кадигана. Самый важный из всех когда-либо им полученных, а их было немало. Старик увлекся и нашел в Денни благодарного слушателя. Лофтус не скрывал от него своих познаний. Для него стрельба не являлась чем-то обыденным. Он считал ее видом искусства, почти чудом. Лофтус размышлял над ней всю жизнь и по-прежнему находил ее трудной и прекрасной. Поэтому, говоря о стрельбе, он постепенно излагал систему своих знаний и представлений.

Это явилось началом регулярных занятий для Кадигана. Никогда учитель пения не работал со своим учеником так много и придирчиво, как Джо Лофтус, старавшийся усовершенствовать технику Кадигана.

– Есть только один способ управляться с оружием, – повторял дядюшка Джо с дюжину раз в день, – а все остальное – лишь способ быстро стать мертвецом. Лично я всегда использовал правильный способ. И поэтому до сих пор жив. Я видел много талантливых джентльменов с револьверами. Видел джентльменов, стрелявших без промаха. Но раньше или позже что случалось с ними со всеми? Они все мертвы! Теперь, когда я говорю тебе, чтобы ты хорошо и твердо держал револьвер, но не слишком крепко, я имею в виду именно это. Попробуй еще раз. Положи револьвер в кобуру и… Черт побери, как я тебе показывал прятать револьвер в кобуру?

– Разве имеет значение, как прячешь револьвер в кобуру, если достаешь его оттуда достаточно быстро? – удивленно спросил Кадиган.

– Все, касающееся револьвера, имеет значение, сынок. Револьвер, гладко входящий в кобуру, так же плавно оттуда выйдет. Револьвер, входящий быстро и гладко, выйдет так же быстро и гладко. А револьвер, входящий быстро или медленно, но рывком, выскочит тоже рывком и наверняка точно не выстрелит. Могу побиться об заклад.

Вот как выглядели уроки, преподанные Кадигану. Овладеть ими в совершенстве, казалось, физически невозможно. Единственное исключение, допущенное суровым старателем, касалось смазки. Совершенство здесь казалось абсолютно недостижимым. Это не вызывало вопросов.

Но успехи Кадигана, даже по оценке Джо Лофтуса, оказались поразительными. Потому что, как и обещал, Денни работал по десять часов в день, и даже когда револьверы не использовались для упражнений, они оставались постоянными его спутниками. Он частенько разбирал оружие. Каждый день тщательно чистил кольт – слишком много грязи скапливалось за время тренировки. И все эти ежедневные сборки и разборки дали Кадигану ощущение полного понимания оружия, никогда ранее не испытываемое. Он наконец научился разбирать и собирать револьвер даже с завязанными глазами.

Но это был только первый этап. Основная работа сосредоточилась на том, чтобы вытащить револьвер из кобуры и выстрелить в цель. И насколько же обескураживающими оказались многие дни! В послеобеденную жару, когда Джо Лофтус заканчивал работу, Кадигану приходилось тренироваться под бдительным присмотром сурового инструктора. В такие моменты он чувствовал, что любое его движение неправильно. Прогресса не наблюдалось вовсе. Денни не заслужил даже полслова похвалы. Всегда резкий, ворчливый голос Лофтуса только указывал на ошибки: