Динг Слейтер спрыгнул на землю, схватил беглеца за плечо, развернул его к себе лицом и принялся яростно трясти.

– Что за чертовщина тут творится?

– Дестри, похоже, снова спятил, – прохрипел бедняга и, выкрутившись из рук шерифа, с бешеной скоростью умчался прочь.

Слейтер был не настолько глуп, чтобы сломя голову кидаться в салун. На сто миль вокруг его без всякого преувеличения считали человеком на редкость мужественным и никто бы никогда не усомнился в его храбрости. Но он прекрасно знал цену отчаянной смелости и разумной осторожности. Поэтому остановился у хлопающих дверей и громко крикнул:

– Дестри!

– Ага! – прогремело в ответ. – Давай, заходи!

В то же мгновение пуля 45-го калибра вдребезги разнесла доску двери.

Шериф отскочил назад.

– Эй, кто здесь? – громко позвал он. – Кто имеет наглость поднимать такой шум и нарушать покой мирных граждан?

– Это я – старый Грязнуля! – донесся изнутри воинственный вопль. – Белый снег покрыл сединой мою голову, ноги мои тяжелы, словно камень, но снег понемногу тает и, того гляди, воды мои скоро выйдут из берегов и затопят все вокруг. Спускайся вниз, поскачем вместе!

– Дестри, это, никак, ты?

– Это старый Грязнуля, – заверил его Дестри. – Ты что же, не слышишь, как я реву? Бегу вниз и уже не могу остановиться! Еще немного – и моя вода выйдет из берегов. Какого хрена ты задерживаешь меня своими дурацкими вопросами?! Ух ты, вот черт!

Прогремел еще один выстрел, раздался треск и звон разбитого стекла.

Это окончательно вывело из себя представителя закона, он крепко стиснул кулаки.

– Гарри Дестри, именем закона, выходи!

– Единственный закон, который я знаю, – нахально парировал Дестри, – это журчать, сбегая вниз по склону холма. Гляди, осторожней, а то я здорово бурлю и пенюсь на поворотах. Я – Большой Грязный ручей, и несу свои воды далеко, к самому океану!

Шериф плюнул под ноги, резко повернулся на каблуках и удалился, намеренно громко стуча сапогами. Пробираясь сквозь плотную толпу зевак, он ворчливо объяснял любопытным, что с подобными пьянчугами, когда у них крыша повисает на одном гвозде, а в руках – кольт 45-го калибра, спорить не стоит, в таком состоянии им ничего не докажешь, самое лучшее – переждать, пока проспятся и придут в себя. Жители Уома, в своем большинстве люди трезвые и здравомыслящие, предпочли с ним согласиться. К тому же шериф много лет назад уже имел дело с Дестри, когда тот, по своему обыкновению, воображал себя ручьем по прозвищу Большой Грязнуля, и прекрасно знал, чего от него можно ожидать.

Когда Дестри нашел наконец в себе силы открыть глаза, его встретила прохлада серенького, пасмурного утра и зверская жажда, хорошо знакомая каждому, кто имел несчастье напиться хотя бы раз в жизни. При этом он с неудовольствием обнаружил, что мирно отдыхает в городской тюрьме, а шериф с самым невозмутимым выражением лица дремлет рядом с ним в удобном кресле. Неподалеку стоял конвоир. Лицо у него было хмурое, он крепко сжимал в руках заряженный револьвер.

Слейтер, заметив, что глаза у Дестри чуть приоткрылись, негромко спросил:

– Дестри, это ты ограбил экспресс?

– А то как же! – кивнул Дестри. – Слушай, будь другом, принеси попить!

– Это ты ограбил экспресс?

– Слушай, отвяжись! Не ограбил, но сейчас ограблю, если ты немедленно не дашь мне воды! Не видел я твоего чертова экспресса, понял?!

– Принесите ему воды, – распорядился шериф.

Воду принесли. Дестри одним глотком опрокинул стакан и облизнулся. Потом уселся поудобнее на стуле и пожал плечами.

– Надеюсь, ты уже понял, что находишься под арестом, – сообщил Динг Слейтер. – Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя. Так ты признаешься в том, что совершил ограбление почтового поезда?

– Кто, я?! – вскинулся Дестри. – Пока нет, но ограбил бы не задумываясь, если бы он вез воду.