— Это последний раз, когда я прикасаюсь пальцами к твоему рту, — обратилась я к Джорджи и игриво прищурилась.

— Она тоже научится не подносить пальцы к твоему рту, — размышляя произнес Доминик.

Я посмотрела на него.

— Почему?

— Теперь твоя фамилия Слэйтер, но в душе ты Мерфи, а девочки Мерфи кусаются.

— Это правда. — прощебетала Брона. — Джорджи — Слэйтер, но также она Мерфи. Она будет во всем похожа на нас.

— Да помогут мне небеса, — поддразнил Доминик.

Я хихикнула.

— О, прекрати. Мы безвредны.

— Когда спите, — прокомментировал Райдер.

Я ахнула.

— Как ты смеешь!

— Виноват. — Мой муж ухмыльнулся. — Ты опасна, даже когда спишь. У меня есть отметины, подтверждающие это.

— Это твоя вина, ты разбудил меня ради секса; ты знаешь, что это никогда не заканчивается хорошо для тебя.

— Неправда. — Рассмеялся Райдер. — В девяти случаях из десяти я получаю то, ради чего тебя бужу.

Я приподняла бровь.

— Но все еще есть шанс, что все может пойти совсем не так.

— Это стоит риска.

Я старалась не улыбаться, но, к сожалению, потерпела неудачу.

— Вы оба такие милые, что меня тошнит.

Я посмотрела на свою сестру.

— Может, ты просто снова беременна.

Брона зашипела.

— Не говори так!

— Что плохого в том, что ты снова беременна? — спросил Доминик, его недовольный тон был прерван очевидным гневным шипением.

— Джорджи всего четыре месяца, — сказала моя сестра с очевидным подтекстом.

— И что? Джаксу десять месяцев, а у Эйдин не за горами срок вторых родов, — возразил Доминик.

— Эйдин — машина, — невозмутимо ответила Брона. — Я не такая.

— Тем не менее я хочу еще одного ребенка, — произнес он без тени юмора.

Я обменялась взглядом с Райдером, который покачал головой, молча говоря не вмешиваться. Я мысленно хмыкнула, потому что все еще учусь не совать нос в отношения сестры, особенно когда ссора происходит в моем присутствии.

— Вы не можете сделать ребенка здесь, — сказала я, надеясь разрядить обстановку. — Мы все еще тут.

Губы Доминика дрогнули, показывая, что он услышал меня, но он не отвел взгляда от Броны, ожидая ее ответа. Она покусывала нижнюю губу, демонстрируя свою нервозность.

— Мне осталось сбросить всего около трех килограмм, чтобы вернуться к своему весу до беременности.

Если я еще хоть раз услышу о ее весе или диете, я ее пну. Это все, о чем она говорит, и если это раздражает меня, я могу только представить, как сильно это раздражает Доминика.

— Ну же, детка. Джорджи родилась четыре месяца назад, а у тебя тело из влажных грез, — сказал он и притянул ее к своей груди. — Ты знаешь, я хочу, по крайней мере, пятерых детей, и ты та, кто говорил, чтобы они были близки по возрасту.

Брона прищурила глаза.

— Не используй мои собственные слова против меня, ФАКФЕЙС.

Я игриво ахнула, протянув руку и прикрыв уши Джорджи.

— Следи за словами!

Доминик ухмыльнулся Броне, когда она съежилась, посмотрев на меня, и ответила:

— Прости.

Я посмотрела на свою племянницу, когда убрала руки, и сказала:

— У твоей мамочки рот матроса.

— Это точно, — сказал Доминик, а затем хрюкнул, когда, как я догадалась, Брона ударила его в живот.

— Еще четыре, — прохрипел он. — Таков был уговор.

— Вы договорились о том, сколько детей у вас будет? — спросила я хихикнув.

— Мы говорили об этом во время моей беременности, — ворчливо ответила Брона. — У Доминика с братьями есть странная зацикленность на цифре пять. Их пятеро, поэтому каждый хочет по пятеро детей.

Я вспомнила, как пару лет назад Кила позвонила Алеку и спросила его об этом, и он упомянул то же самое, но я подумала, что это просто шутка.

— Ну, у меня не будет пятерых детей, — твердо заявила я. — Мне тридцать три, и я не планирую провести остаток своих тридцати лет беременной.