— Тогда… — усердствует Миха, — …после матча…

Ну и?.. — думаю. Мало ли, что там было после матча. Между сетами я дала ему в раздевалке — это, что ли?.. Матч-то он, помнится, выиграл, серию проиграл, но на тот момент это было уже неважно. Он уходит из тенниса, сказал он мне после матча, чтобы сконцентрироваться на банковско-финансовом. До этого трахнул в раздевалке. Ну, и перед награждением предложение сделал.

Непонятно, мне ли Миха пытается напомнить про Аргентину или сам себя подогревает, но проникает он в меня теперь быстрее и глубже. Я принимаю его с удовольствием, которого не тревожат даже его бредни.

Конечно, насчет «жить в Аргентине» — это было «так», вспышка восторженности. Мне понравился город, и я замечталась. Оставаться там со мной Миха бы не остался, да и я бы маму одну в Берлине не бросила. А после его «предложения» вообще все затерлось. Мы и страну толком не успели посмотреть, а фотообои с «Пещерой рук» уже после свадьбы купили, как напоминание, что, может быть, когда-нибудь опять туда съездим.

Михины движения во мне — это уже прямо какие-то вскакивания. Вот проняло его, а…

— От… валивается… — пыхтит он надо мной в экстазе.

Слежу за его взглядом и до меня доходит, что он подразумевает панно над кроватью, которое ему хорошо видно, потому что он сейчас сверху.

Непроизвольно хихикаю и соглашаюсь с закрытыми глазами:

— М-м-да, починю как-нить…

Над «нашей с ним» кроватью на этом месте фотообои были… так он фотообои вспомнил… Вот хохмы… Вот тебе, блин, и Аргентина…

Все не как тогда, конечно. И это ничего, что он не догоняет. Я не ради него сейчас всем этим занимаюсь. Но финансизм научил его проницательности — насчет Аргентины Миха больше не повторяется. Молодец. Может, дам ему еще.

На прощанье, которого и сегодня не следует, Миха явно порывается спросить, удостовериться, буду ли я «готова», к примеру, и завтра, чтоб ему, в случае чего, зря не приезжать. Но он все же подавляет в себе этот вопрос — просто целует меня в дверях. Что ж, значит, буду. Ведь как поумнел с возрастом.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Матч-пойнт

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Матч-пойнт

Михино открытие, что моя спальня вот-вот треснет и развалится на куски и находиться в ней опасно для жизни, влечет за собой ряд последствий.

Во-первых, по случаю намеченного ремонта панно я в каком-то порыве решаю было обновить паркет в гостиной, но узнав по нашим каналам на работе, сколько придется ждать доставки материала, останавливаюсь на том, что для начала заказываю себе в спальню новую люстру. Мне везет — люстра быстро приходит ко мне на работу и мне остается только довезти ее до дома.

Во-вторых, вызвать фирму, чтобы отремонтировать панно из-за короны оказывается нереально сложно. Решаю починить панно своими силами и имею неосторожность проболтаться об этом маме. Мама незамедлительно подключает папу, а папа с уверенностью говорит, что тут не обойтись без сварки. Договариваюсь на стройке, мне ненадолго дают сварку и даже подвозят прямо ко мне на работу. Сообщаю папе, что сварку достала, варить можно хоть сейчас, да и желательно сейчас, потому что держать мне ее на работе особо негде, а на стройке она нужна.

Папа говорит, что я молодец, но…

— …варить он не будет.

— Как — не будет? — сокрушается по телефону мама. — Не умеет?

— Он не уточнял, — говорю ей, пробираясь к лифту со сваркой и люстрой. — Сказал просто, что не будет. Не успеет подъехать.

— Кати, давай помогу, — увязывается за нами Йонас.

— Давай.

— Ты куда, моя сладкая… — жалобно тянет нам вслед Рози.

Я обещала пообедать с ней сегодня в Тандури Кинге и киваю без дальнейших пояснений:

— Я не забыла. Из дома подъеду.

— Кати, а…

А вот Мартин, кажется, забыл.

— Да, все правильно, — киваю и ему, — у меня отгул сегодня…

— Как — отгул? Там Йеноптик…