Не дав ей возможности ответить. Он взял ее за руку и проводил в детскую, где Люк и Анна забавляли детей.

Эшли и сэр Генри сидели в креслах возле камина в библиотеке Верни, как двое старых приятелей, обменивающихся новостями и сплетнями. Но говорил главным образом сэр Генри. Потом они долго сидели молча.

– Я собираюсь жениться на Кэтрин, – нарушил наконец молчание сэр Генри. – И намерен дать ее сыну свое имя. И еще намерен вызвать майора Каннингема на дуэль за то, что он внушил ей чувство вины и заставил жить в страхе.

– В таком случае вам придется подождать своей очереди, – возразил Эшли.

– Наверное, вы правы, – сказал сэр Генри. – Я должен извиниться, потому что за последнее время именно мне пришлось сообщить вам множество очень неприятных фактов.

– А я вам должен принести так много извинений, что не знаю, с чего и начать. Но я должен сделать это сейчас, потому что никто не знает, смогу ли я это сделать завтра.

– Будем считать, что все извинения принесены и приняты, – проговорил сэр Генри. – Окажись я в подобных обстоятельствах, я, наверное, не смог бы проявить такой сдержанности и вежливости, как вы. Вполне возможно, что нам еще долгие годы придется быть добрыми соседями. А может быть, и друзьями?

Эшли поднялся с кресла. Они обменялись рукопожатием. Разговаривая, они все еще ощущали некоторую неловкость. Однако оба были твердо намерены забыть прошлое и начать знакомство заново, хотя и понимали, что, возможно, никогда больше не увидятся.

Глава 27

Эмили ушла в свою комнату, чтобы отдохнуть перед пикником. По крайней мере такое объяснение она дала Анне, показав ей жестом, что хочет побыть одна. Какая опасность может угрожать ей при свете дня? Анна с сомнением покачала головой, однако позволила сестре остаться одной.

Но Эмили был нужен не отдых. Ей нужно было остаться одной и подумать. Она превратилась в заложницу страха, а это чувство было ей ненавистно, как и мысль о том, что Эшли продает Пенсхерст ради нее. Ей казалось, что ему необходимо остаться здесь, в своем доме, и обрести покой. Несмотря ни на что, она тоже любила это поместье.

Как ей побороть страх? И как устранить его причину?

Последний вопрос и заставил ее искать уединения. Ей необходимо подумать. Странная смутная уверенность появилась у нее после разговора с Эшли: причиной ее страха во всех случаях был майор Каннингем.

Это он пытался совратить ее, приняв за служанку. Это он стрелял в нее. Он приходил в ее комнату прошлой ночью, оставил портреты и отнес ее халатик в комнату Элис. О той ночи у нее сохранились лишь смутные воспоминания.

У нее не было никаких доказательств. Но она знала. Ей не о чем было рассказывать Эшли. Он или не поверит ей, или начнет с подозрением относиться к майору. Конечно, она могла рассказать Эшли о том, первом случае. Это было бы достаточным основанием для того, чтобы прогнать майора и сохранить за собой Пенсхерст.

Неожиданно она снова ощутила панический страх, от которого сердце заколотилось где-то в горле. Выглянув в окно, она увидела майора Каннингема, который направлялся к каретному сараю.

Было бы безумием спускаться сейчас вниз. Ведь он выстрелил в нее. К тому же она не сможет ничего сказать ему. Она была не в состоянии что-либо сделать.

Ведь она всего лишь женщина, да еще глухонемая. Нет, она не была немой. И хотя была женщиной, но не прятала голову в песок, а старалась смотреть правде в глаза.

Майор Каннингем, когда Эмили вошла в каретный сарай, находился там один. Увидев ее, он вздрогнул от неожиданности, улыбнулся и поклонился.

– Леди Эмили, – сказал он, – вы уже готовы к поездке на пикник?

Она не улыбнулась в ответ, а лишь покачала головой.

Сердце у нее бешено колотилось.

– Вы одна? – спросил он. – Удивлен, что ваша сестра и его светлость допустили такое. Позвольте мне сопроводить вас к ним. – В глазах его было лишь дружеское участие.