В 2 часа ночи раздался паровозный гудок, и поезд со 120 феррарскими фашистами отправился в путь. До Болоньи Гольдони решил немного отдохнуть, так как там надо было рассадить по вагонам 400 местных чернорубашечников.

Получив депешу генерального директора общественной безопасности около 9 часов вечера 27 октября, майор Арнальдо Ацци – представитель 16-й пехотной дивизии на железнодорожной станции Чивитавеккья – вскрыл толстый конверт, опечатанный сургучной печатью, полученный им недавно от командующего римским гарнизоном генерала Эммануила Пуглизе.

При свете керосиновой лампы майор стал изучать содержавшийся в нем меморандум. В нем имелось восемь пунктов, но в первом же было сказано: «В случае попытки прибытия фашистов в столицу на поездах вам следует воспрепятствовать этому всеми средствами, за исключением применения оружия… Общее число их в одном поезде не должно превышать триста человек.

Если же их окажется больше, поезд необходимо остановить любыми способами, вплоть до использования силы…»

Король Виктор-Эммануил III ударил сжатым кулаком правой руки о ладонь левой, что было явным признаком его недовольства или расстройства. Нервно расхаживая по своему увешанному гобеленами кабинету во дворце Квиринале постройки шестнадцатого века, он в 9 часов вечера 27 октября был озабочен будущим своего трона, как, впрочем, и другие европейские монархи.

С расстроенным лицом, покусывая свои негустые усы, король с неудовольствием смотрел на человека, нарушившего его внутренний покой, – шестидесятитрехлетнего председателя государственного совета Луиджи Факту.

В шесть часов утра король собирался выехать на охоту в свое имение Сан-Россоре, расположенное в четырехстах километрах от Рима, когда получил закодированное сообщение от Факты. Король сразу же потерял всякий интерес к охоте, поскольку в депеше говорилось, что «в целях стабилизации обстановки» необходимо его личное присутствие в столице. При встрече с Фактой вечером он сказал ему резко:

– Мы должны немедленно поговорить обо всем, чтобы я мог разобраться в ситуации.

А им действительно было о чем поговорить, поскольку Факта намеревался предложить ввести во всем королевстве чрезвычайное положение перед лицом угрозы фашистского государственного переворота.

И он уже начал осуществлять свое решение, так как на площади Пилотта неподалеку от дворца был виден отряд кавалеристов в количестве двухсот человек на белых конях и целый ряд пулеметов, установленных на грузовиках. Сам дворец был обнесен колючей проволокой, которая была натянута у пятнадцати городских ворот и семнадцати мостов через Тибр. Хотя порывы ветра и доносили звуки сигнальных горнов и грохот броневиков, городские улицы были пустынны. Генерал Пуглизе ввел с девяти часов вечера комендантский час и запретил движение частного автотранспорта и даже трамваев.

За двадцать два года своего правления король принял присягу двадцати премьер-министров и никого не презирал больше, чем бюрократа и формалиста Факту. О биографии адвоката из Пьемонта, бывшего в течение тридцати лет депутатом различного уровня, почти нечего было сказать газетному репортеру, не слышавшему ранее его имени, при назначении Факты премьер-министром. Хорошо знали его только в римском кафе «Арагно», где он ежедневно заказывал в полдень яичницу-болтунью. Его пушистые белые усы любили карикатурно изображать фашисты цветными мелками на крышках столов этого же кафе. Коллеги-депутаты называли его в своем кругу «председателем, лелеющим несбыточную надежду», за его абсолютно беспочвенный оптимизм.

В течение восьми месяцев своего нахождения у власти он вынашивал свою основную идею: чернорубашечники блефуют. О планируемом ими «марше на Рим» он узнал еще три недели тому назад, когда фашисты создали нелегально собственную милицию.