В вестибюле перед бункером Салманасара: холодно. Стадо в сто девять голов (в основном туристы, кое-кто из них – потенциальные рекруты, которых заманили сюда листовками и рекламой по ТВ «Джи-Ти корп.», иные так часто видели себя здесь в облике мистера и миссис Повсюду, что уже не могут сказать, зачем в реальности поехали в такую даль; есть и другие «кое-кто» – подсадные утки «Джи-Ти», натасканные в нужный момент подавать реплики и создавать видимость событий) ждет окно пуска – этакий эвфемизм для обозначения того момента, когда гид «Джи-Ти» проснется и будет готов начать, – часть ожидающих уже решила не проявлять никакого интереса, что бы им ни показали. Холодно! В мае! Под манхэттенским геодезическим куполом Фуллера! Одеты в нейлопенопластовые кроссовки, маскью-лайны, миниюбетки-блузетки от «Форлорн&Морлер», увешаны япскими голокамерами со «встроенными вашим-нашим Нориск ЛенивоЛазерами» монохромными лампочками, долгоиграющими «Сэйян-в-ухо» диктофонами; карманы оттянуты «япскими газовыми баллончиками», «се-кьюри-шоккерами», кастетами-каратан-дами, которые вы наденете на руку так же легко, как ваша бабушка надевала перчатку.

Нервничают, чувствуют себя не в своей тарелке, следят за теми, с кем их свел случай на этой экскурсии с гидом.

Упитанные.

Рыщущие глазками, забрасывающие транки в чав-чав-челюсти.

Чертовски привлекательные.

Подозревающие, что любой из притирающихся поближе соседей вот-вот обернется мокером.

Новые нищие мира событий.

Жеру Лукасу не понравилось, каким взглядом окинул экскурсию соизволивший наконец появиться гид. Если вы окинете взглядом толпу, то можете и не заметить Жера Лукаса, индивидуума: возраст – двадцать, рост – шесть, одет в «сэр-фэр док-мартенсы» на платформе, могул-слаксы и чешуйчатую куртку-«крокодиловку» цвета «кровавый оникс» и с клепками из чистопробного золота.

Вы увидите лишь заскучавшее стадо неудачников, бродяг и позеров, в котором, впрочем, можно выделить несколько подвидов. Жера и его шестерок из Калифорнии, к примеру: они приехали туром «день – две ночи» от «Рекакт-экс-Курсия», хотели повисеть, но так ничего и не вышло. Мир так съежился, что его можно натянуть поверх ботинок, и все равно эффект расстояния между побережьями…

Больше ста голов и только четыре стоящие терки: одна закинутая, сейчас уже понятия не имеет не то что в каком здании находится, но и на каком астральном уровне пребывает; две висят на локтях своих чуваков, не оторвешь; одна словно только сегодня прилетела из РЕНГ: с дредами и черничной кожей, – Жеру ни к чему, чтобы кто-то видел, как он с ней трется.

Остальные – дерьмо. Просто не верится, откуда их столько взялось. Мусор – все до последнего, вернее, последней – в бесформенном буром мешке и с тяжеленным раздутым ридикюлем, волосы стрижены ежиком, нервное лицо лоснится в местах, где от угрей еще осталось живое место. Наверное, божья дщерь. Только религия способна заставить нормальную девушку так себя испоганить.

– Где терки, мать его? – пробормотал себе под нос Жер. В офисах, где же еще. Из всех мегаполисов в Нью-Йорке самые лучшие жратва и зарплата. В Эллее то же самое, только наниматель там – правительство: сплавляет призывников в зону Тихоокеанского конфликта. Но кто богаче правительства?

Ладно, убиваем время. Миримся с дерьмовой идеей потащиться в холодильник. Ждем завтрашней антиматерии, когда самолет унесет Жера и его шестерок назад к «люби на пляже Залива гаже».

– Где они держат Терезу, а? – пробормотал Цинк Ходес, ближайшая к Жеру шестерка. Он говорил о легендарной подружке Салманасара, предмете бесконечных скабрезных шуток. Жер не удостоил его ответом. Цинк вчера прошвырнулся по магазинам и теперь был одет в «нейлотайп»-прикид. Жер был недоволен.