У дверей ждала одна из корпоративных терок. Она улыбнулась: не потому что они были знакомы (сразу по приходу в «Джи-Ти» он дал знать, что настоящий мужчина вроде него способен найти себе терку и без фирмы), но потому, что время и силы, которые он вложил в мелочи вроде отказа от личного лифта, вернулись ему сторицей – во всеобщем убеждении, что мистер Хаус самый доступный и дружелюбный изо всех двадцати вице-президентов компании. Это мнение разделяли даже грузчики на заводе электроники «Джи-Ти» в Западной Виргинии, которые в глаза его не видели.

Улыбка, которой он ответил автоматически, вышла натянутой. Ему было не по себе. Приглашение на ланч на президентском этаже в обществе больших шишек «Джи-Ти» можно было трактовать двояко: либо назревает повышение (по сети слухов, которую он усердно культивировал, ему не пришло и намека), либо планируется новая инспекция системы подбора кадров. С тех пор как он вступил в свою нынешнюю должность, прошло уже две таких инспекции, и обе они были чрезвычайно неприятны; к тому же порой он терял людей, ради продвижения которых он по несколько месяцев тратил на различные интриги и махинации.

К черту! Справлюсь с этими бледнозадыми. Уже справлялся.

В лифте зажглась стрелка вниз, негромко прозвучал звонок. Норман вернулся мыслями к настоящему. Часы над дверьми, настроенные, как и все прочие в небоскребе «Джи-Ти», на знаменитые главные критониевые часы, показывали 12.44 папа-мама. Если он пропустит направляющуюся вниз терку, то ровно на минуту опоздает на ланч с Чрезвычайно Важными Людьми.

Так и надо.

Когда двери открылись, он жестом пропустил девушку вперед.

– Мне наверх, – сказал он.

Что бы они там ни задумали, он поднимался наверх.

С рассчитанным минутным опозданием он вышел на президентском этаже. Пока он шел к группе воротил, столпившихся у плавательного бассейна, под ногами шуршала синтетическая трава. Четыре самых красивых корпоративных терки голышом резвились в воде. Вспомнилась периодически всплывающая шутка: «Почему бы «Джи-Ти» не стать первой компанией с корпоративными чуваками?», и он едва-едва успел подавить улыбку, когда его приветствовала сама Старушка Джи-Ти.

Глядя на Джорджетту Толлон Бакфаст, никто бы не догадался, что она одновременно и исключительная личность, и исключительный артефакт. Только из вторых рук можно было узнать, что ей за девяносто. Смотрелась она самое большее на шестьдесят: пухленькая, хорошо сложенная и сохранившая достаточно собственных русых волос, дабы опровергнуть давние обвинения в том, что в ней больше мужского, чем женского. Да, при внимательном рассмотрении ее грудь была непропорциональна от выпирающего кардиостимулятора, но в наши дни многие обзаводятся подобными аксессуарами к семидесяти годам, если не раньше. Только благодаря дотошным расспросам Норман разузнал про трансплантат легочной ткани, пластмассовые венозные клапаны, пересаженную почку, штифты в костях и замену голосовых связок после удаления раковой опухоли.

По сведениям из надежных источников, она была слегка богаче британской королевской семьи. С такими деньгами можно купить здоровье, пусть и по частям.

Возле нее стояли Гамилькар Уотерфорд, казначей компании, много моложе Старушки Джи-Ти, но с виду – старше; Рекс Фостер-Стерн, старший вице-президент по проектам и планированию, мужчина одного с Норманом роста и сложения, рано обзаведшийся баками а-ля Дандрери[7] и тем, что «Дети Х» называют «загаром беспартийных»; и афрам – лицо его казалось Норману мучительно знакомым, хотя прежде он его в небоскребе «Джи-Ти» не видел: под пятьдесят, приземистый, лысый, бородка как у Кениаты[8], вид усталый.