– Моя мать была единственной сестрой профессора Маннгейма. Они были очень привязаны друг к другу. В Варшаве, будучи еще маленьким, я часто бывал у дядюшки, и его дочь Эльза была мне как сестра. Когда мои отец и мать умерли, моим домом стал дом моих дяди и кузины. Это было счастливое время. Потом настала война, трагедии, ужасы… обо всем этом мы не будем говорить. Мой дядя и Эльза бежали в Америку. Я же остался в Сопротивлении, ушел в подполье, и когда война закончилась, у меня уже появились определенные обязательства. Я нанес один визит за океан, чтобы повидать дядю и двоюродную сестру, вот и всё. Но затем наступил момент, когда мои обязанности в Европе завершились. Я намеревался поселиться в Соединенных Штатах на постоянной основе. Я надеялся жить поблизости от дяди, кузины и ее мужа. Но, увы… – он развел руками, – я прибыл туда, а мой дядя умер, моя двоюродная сестра тоже, а ее муж переехал в эту страну и женился снова. Так что я вновь лишился семьи. А потом я прочитал об исчезновении известного ученого Томаса Беттертона и приехал посмотреть, что можно сделать. – Он сделал паузу и вопросительно взглянул на Джессопа. Тот ответил ему взглядом, лишенным всякого выражения. – Почему он исчез, мистер Джессоп?

– Это, – отозвался хозяин кабинета, – мы и сами хотели бы знать.

– Возможно, вы это все же знаете?

Джессоп с некоторым интересом отметил, как легко они поменялись ролями. Обычно в этой комнате он задавал людям вопросы. Но сейчас следователем был этот чужак. По-прежнему вежливо улыбаясь, Джессоп ответил:

– Уверяю вас, что это не так.

– Но вы что-то подозреваете?

– Возможно, что все идет согласно некой схеме… – осторожно сказал Джессоп. – Случаи подобного рода бывали и раньше.

– Я знаю. – Посетитель быстро перечислил полдюжины жертв и многозначительно добавил: – Всё это были ученые.

– Да.

– Они ушли за «железный занавес»?

– Существует такая вероятность, но мы не знаем точно.

– Но они скрылись по собственной воле?

– Даже это трудно сказать, – признал Джессоп.

– Считаете, это не мое дело?

– О, прошу вас…

– Но вы правы. Это дело представляет для меня интерес только из-за Беттертона.

– Прошу меня простить, но я не совсем понимаю ваш интерес, – произнес Джессоп. – В конце концов, вы были всего лишь свояками, а не кровными родственниками.

– Это верно. Но для нас, поляков, семья очень важна. Существуют определенные обязательства. – Он встал и чопорно поклонился. – Я сожалею, что злоупотребил вашим временем, и благодарю вас за вашу любезность.

Джессоп тоже поднялся.

– Сожалею, что мы ничем не смогли вам помочь, – сказал он, – но уверяю вас, что мы в полном неведении. Если я что-нибудь узнаю, могу ли я связаться с вами?

– Обратитесь в посольство США, они меня найдут. Благодарю вас.

Он вновь отвесил формальный поклон. Джессоп нажал кнопку на столе. Майор Глидр вышел. Хозяин кабинета поднял трубку.

– Попросите полковника Уортона пройти в мой кабинет.

Когда тот вошел, Джессоп известил его:

– Дело сдвинулось с мертвой точки – наконец-то.

– Каким образом?

– Миссис Беттертон хочет поехать за границу.

Уортон присвистнул.

– Собирается воссоединиться с муженьком?

– Надеюсь, что так. Она предъявила весьма кстати оказавшееся при ней письмо от своего врача. О том, что ей срочно нужен отдых и полная смена обстановки.

– Звучит неплохо!

– Хотя, конечно, это может быть и правдой, – предупредил его Джессоп. – Просто констатация факта.

– Мы не можем опираться на подобную вероятность, – сказал Уортон.

– Нет. Должен сказать, она сыграла роль вполне убедительно. Ни на момент не вышла из образа.

– Полагаю, вы больше ничего от нее не узнали?

– Один едва заметный след. Та женщина, Спидер, с которой Беттертон обедал в «Дорсете»…

– И что?

– Он не сказал жене об этом обеде.