Национальный дух армии (энтузиазм, фанатическое рвение, вера, убеждения) больше всего проявляется в войне в горах, где каждый, до последнего солдата, предоставлен сам себе. Поэтому гористая местность – лучшая арена борьбы для народного ополчения.

Опыт, приобретаемый армией на учениях, и то закаленное мужество, сплачивающее отдельные отряды как бы в один слиток, ярче всего проявляются в открытом поле.

Талант полководца больше проявляется в боях на пересеченной, холмистой местности. В горах у него слишком мало влияния на отдельные колонны, и руководить ими он уже не в силах; на открытых равнинах это проще и не истощает его сил.

Действия полководца должны опираться на эти неоспоримые, тесно соприкасающиеся друг с другом моменты.

Воинская доблесть армии отличается от простой отваги и еще более от воодушевления делом, за которое ведется война. Отвага, безусловно, является необходимой составляющей, но она, хотя и является природным даром некоторых людей, может воспитаться на войне у солдата армии благодаря привычке и упражнениям и тогда принимает иное направление, чем у других людей. Она теряет порыв к необузданной деятельности и проявлению силы, характерным для отдельного человека, и подчиняется требованиям высшего порядка: послушанию, порядку, правилам и способу ведения войны. Воодушевление делом оживляет воинскую доблесть армии и усиливает ее пыл, но не является необходимой ее составляющей.

Война есть особенное занятие, но, как бы широко ни распространялись ее интересы, даже если призванное в армию все мужское население страны, способное держать оружие, имеет к ней призвание, она все равно остается делом, обособленным от прочих видов человеческой деятельности. Проникнуться духом и содержанием этого занятия, развить и пробудить в себе способность приспосабливаться к силам, действующим в нем, полностью осознать его разумом, научиться добиваться в нем уверенности и быстроты, быть полностью преданным ему, превратиться в исполнителя той роли, которая тебе отведена на войне, вот в чем проявляется в каждом солдате воинская доблесть армии.

Сколько бы трудов ни было приложено для того, чтобы соединить в одном человеке качества солдата и гражданина, и как бы ни старались представить войну общенациональной, никто никогда не сможет устранить профессиональное разнообразие военного дела; а раз это так, то те, кто этим делом занимается и пока они этим занимаются, всегда будут смотреть на себя как на своеобразную корпорацию, в правилах, законах и обычаях которой и фиксируются факторы войны. И это факт. Было бы ошибкой смотреть свысока на этот корпоративный дух («ésprit de corps»), который может и должен существовать в большей или меньшей степени в любой армии. В том, что мы называем воинской доблестью армии, корпоративный дух является связующим средством между природными силами, образующими воинскую доблесть. На корпоративном духе быстрее нарастают кристаллы воинской доблести.

Армия, сохраняющая свой обычный боевой порядок под интенсивным огнем, никогда не поддающаяся панике, перед лицом настоящей опасности борющаяся за каждую пядь поля сражения, армия, гордая своими победами, которая никогда не теряет чувства послушания, уважения и доверия к своим командирам даже после досадного поражения; армия, физические силы которой закалились в боях, привыкшая к лишениям и усталости, как мускулы спортсмена от упражнений; армия, которая рассматривает все свои труды как средства достижения победы, а не как проклятие, тяготеющее над ее штандартами, и которой всегда напоминает о ее долге и добродетелях короткий катехизис, состоящий всего из одного лозунга – лозунга о чести ее оружия, – такая армия наделена подлинным воинским духом.