– Итак, недавно мы выучили sissonne[11] – вам о чем-нибудь говорит это название?

Третий розовый солдатик поднимает руку.

– Покажешь, Аличе?

Аличе выполняет серию невнятных па.

– Хм… Ну, вроде того… – Бьянка кривит губы, но тут же одергивает себя: девочка заслуживает похвалы хотя бы за свой порыв.

– Все смотрите сюда! – Она занимает позицию.

– Начинаем с двух soubresaut[12], and one, and two[13], прыжок с обеих ног, одна расслаблена, другая – позади, вытянута, как стрела… Запомнили?

– Да-а-а!

– Только не все вместе, иначе будете толкаться. По очереди. Беатриче, Матильде, Виттория, София, Катерина – первая группа; остальные – во вторую. Все понятно?

Катерина, уже оправившаяся от смущения, решается задать вопрос:

– А бежать назад или боком?

– Хороший вопрос! Когда начнете, поворачивайтесь и бегите прямо на свои места, во избежание несчастных случаев… но только сегодня, хорошо?

Вновь звучит музыка, и девочки суетятся, занимая позиции.

– Аличе, у тебя стрелка кривовата… – Бьянка пытается ее поправить и обращается ко всем. – Руки разведены, перед собой, держим ряд, только здесь, не там! – Она указывает на воображаемую точку в пространстве. – Не толкаемся и не деремся! Ну же, девочки! Гармония!

Настенные часы показывают 17:56 – пора прощаться.

Бьянка останавливает музыку.

– Все молодцы! На сегодня достаточно.

Девочки становятся в позу реверанса и отвешивают поклон педагогу.

– Спа-си-бо, у-чи-тель-ни-ца, хо-ро-ше-го ве-че-ра! – почти пропевают они, их ноги описывают полумесяц, руки рисуют в воздухе овал. Затем полумесяц расходится справа налево.

– Вам спасибо. – Она аплодирует, заразительно улыбаясь, меж губ в форме сердечка, покрытых тонким слоем бесцветного бальзама, видны белоснежные зубы.

Разводит руки в стороны и позволяет розовым облачкам стиснуть себя в объятиях.

Катерина, крепко обнимая ее, почти отрывает от земли. У этой девочки удивительная для ее возраста сила. Может быть, ей и не суждено стать великой танцовщицей, но Бьянка уверена: с таким огромным сердцем девочка осчастливит любого, кто встретится на ее пути.

– Я тебя люблю, учительница!

– И я тебя. – Бьянка гладит ее по голове.

– А правда, мне можно будет станцевать кусочек танца в одиночку? – спрашивает она почти шепотом.

– Ну конечно, малышка. Как и всем остальным, – заверяет ее Бьянка.

Может быть, в эти месяцы она была к девочке слишком строга, – рассеянно думает она, убирая за ухо выбившуюся из шиньона прядь.

– Думаешь, моей маме понравится, как я выступлю? Она вечно ругается, говорит, я много ем, растолстею и не влезу в пачку!

Так вот почему Катерина так неуверена в себе – на ее плечи тяжким грузом давят ожидания и упреки матери.

– Ты будешь настоящей звездочкой на сцене, поверь мне. А в блестящем костюме станешь красавицей!

Кстати, о костюмах. До сих пор ей некогда было о них подумать, и теперь, конечно, предстоит всегдашняя гонка: нужно будет все придумать и сделать на те гроши, что выделяют из бюджета.

– Учительница, а почему у тебя на шее все время эта капелька? – спрашивает Катерина, и лицо ее расплывается в улыбке. Бьянка опускает взгляд на грудь, проводит пальцем по кулону. Он всегда с ней, словно часть ее. От разума к сердцу, как стрела, пролетает воспоминание.

– Это? Оно досталось мне от мамы, когда она ушла на небеса.

Она поднимает глаза, и это воспоминание будто уносится ввысь, в небо, такое далекое и такое близкое. Катерина снова обнимает ее, крепче прежнего.

– А как звали твою маму?

– Ее звали Сара, – отвечает Бьянка почти шепотом.

– Сразу видно, что ты ее сильно любила, – произносит девочка, отпускает ее и убегает.

Теперь она одна. В тишине зала еще слышны топот маленьких ножек и музыка – это пространство словно немыслимо без них.