Говоря о семье: Эллисон очень нравится смотреть, как Уиллем ведет себя с Бруджем. Не то чтобы она нуждалась в ободрении, но вид ее любимого рядом с Бруджем радует.

– Хотел отвести тебя поесть, – говорит ей Уиллем. – Но меня опередили.

– Можно все равно куда-нибудь сходить, если хочешь, – отвечает Эллисон.

– Осталось меньше часа до начала спектакля, – замечает Уиллем. – Сходим после, хорошо? Вдвоем.

– Не вдвоем, – произносит Брудж, – Уилл, Хенк, Лин – все пойдут. И они точно захотят познакомиться с ней.

Он кивает на Эллисон:

– Ты для нас как предприятие: мы в тебя морально вложились, и теперь ты начинаешь окупаться… Так что пойдете куда-нибудь вдвоем чуть позже.

– И Рен звонила. Это моя подруга, с которой мы вместе ездили в Амстердам. Она хочет встретиться, – внезапно добавляет Эллисон.

Уиллем мысленно приплюсовывает ко всей этой толпе Кейт и ее жениха.

Эллисон и Уиллем смотрят друг на друга, и невидимая нить, связывающая их, словно бы затягивается еще сильнее. И почему они не успели воспользоваться этим вечером? Зачем просто сидели на диване, зачем он положил ее ноги себе на колени, когда в их распоряжении была пустая квартира и можно было делать все, что угодно?

Вот только Эллисон не променяла бы эти часы с любимым ни на что на свете.

Как и Уиллем.

И снова они слишком быстро расстаются. Уиллему нужно поскорее приехать в театр. К Эллисон и Бруджу приходит Рен. Они встретятся снова в парке, и после спектакля вся дружная компания отправится праздновать.

На сей раз прощание дается Уиллему и Эллисон с меньшим трудом. Они уже прощались сегодня, как все нормальные люди, и это укрепило их доверие.

Но теперь Уиллем целует Эллисон на прощание. Быстрым, робким поцелуем. Конечно, Уиллему его недостаточно. Ему нужна вся Эллисон. От кончика носа до кончиков пальцев.

– Увидимся после спектакля, – произносит она.

– Конечно, – отвечает он.

Но они оба знают, что увидятся гораздо раньше. Что это произойдет во время спектакля, под звук шекспировских строк.

Вскоре после того как Уиллем уходит, в дверь стучится Рен. Она визжит и бросается в объятия друзей, обнимая то Эллисон, то Бруджа. Она целует изображения святых на ее браслете. Святого Иуды, покровителя потерянных душ. Святого Энтони, покровителя потерянных вещей. Рен целует всех святых. Потому что все они помогли ей.

– Я знала, – говорит Рен своим мягким, звонким голосом. – Но думала, что вы снова встретитесь в поезде, как в прошлый раз.

– Я наткнулась на Уиллема практически на вокзале, – замечает Эллисон.

А потом объясняет, как уже собиралась было сесть на поезд в аэропорт и вдруг открыла коробочку с ланчем, которую дал ей Винстон, парень из гостиницы. А в ней были пирожные с шоколадной крошкой. Которые были первым, о чем Эллисон разговорилась с Уиллемом тогда, в поезде. Это был тот знак, которого она ждала, который подтолкнул ее к тому, чтобы разыскать Уиллема.

– Как ты узнала, где его искать? – спрашивает Рен.

– Ты сказала мне адрес – его дом находился на этой же улице.

Рен поворачивается к Бруджу:

– Но это же ты рассказал мне, как идти.

– Потому что на Сентюурбан ни один приезжий сам не разберется, – отвечает Брудж.

– В отличие от улиц с более произносимыми названиями? – подкалывает его Эллисон.

Все трое дружно начинают хохотать.

Убрав остатки еды со стола, они собираются выдвигаться в Вонделпарк. В глубине души Эллисон помнит, что завтра в четыре часа должна вылететь домой из Лондона. Но сначала нужно хотя бы понять, как туда добраться. У Эллисон осталась лишь пара сотен долларов. Если придется их потратить на скоростной поезд, так тому и быть. Она решила ехать из Лондона в Париж совершенно внезапно, и благодаря этой внезапности все и решилось. Тогда поездка из одного мира в другой заняла всего два часа. Так что и теперь Эллисон почти уверена, что сможет вернуться вовремя.