Начался дождь; потоки воды низвергались на ветки деревьев, которые, казалось, еле выдерживали их, а когда ударил сильный порыв ветра, они затрещали. Каредек вышел из леса на открытый участок, где прошелся лесной пожар. Все скрылось за пеленой водяной пыли и пепла, которая чуть не ослепила его, он едва различал ближайшие черные стволы, вздымавшие вверх обезображенные руки-сучья.

Но шериф радовался дождю. Не важно, что весь склон горы покрыт скатывавшейся вниз водой и идти стало втрое труднее. Главное, что плотный занавес дождя скрыл его от возможного наблюдения Райннона. Поэтому он двинулся вперед, бормоча про себя слова благодарности.

Он подошел к реке, которая в этом месте срывалась вниз с пятидесятифутового утеса. Поток выглядел таким плотным, что едва напоминал воду. Скорее это жидкая грязь, тащившая за собой камни величиной с человеческую голову. В низу водопада словно пар поднималось облако желтой пены, и как ни стремился прибить ее дождь, усилия его были тщетны. Мощь водопада потрясала землю.

Глядя на борьбу стихий, Каредек глубоко вздохнул. Такой же грозной будет его встреча с Райнноном, один на один!

Затем отправился дальше.

Он сделал большой крюк направо, поскольку считал очевидной глупостью держаться слишком близко к реке. Десять дней назад во сне ему вдруг пришло в голову, что Райннон может прятаться в пещерах у истока реки. Он отправился в путь посреди ночи, загнал лошадь, а мул выдохся так, что отказался идти дальше. Шериф всегда считал, что не имеет права не использовать возможность найти преступника, какой бы незначительной она ни представлялась!

Поэтому Каредек обогнул водопад и через грохочущую стену дождя вышел к истоку реки, где она струилась лишь небольшим девственным потоком, бегущим мимо корней огромных деревьев. Прямо под ним лес кончался и уступал место дикому нагромождению камней.

Если его сон оказался вещим, в пещерах среди скал он должен отыскать Райннона.

Дождь начал ослабевать, видимость постепенно улучшалась. Загремел гром. Скалы задрожали под тяжелым эхом, с неба ударила длинная молния. Стоявшая неподалеку сосна вспыхнула и пылающими щепками осыпалась на землю.

Каредек с радостью и глубоким удовольствием наблюдал за этим, ведь все, что происходит в природе, символично и готовит его ко дню, когда он должен будет сразиться с Райнноном!

Дождь прекратился, но огромные облака все еще громоздились от земли до неба, словно поднялась еще одна горная гряда; позади стоял мерный шум от капель, непрерывно падавших с мокрых деревьев.

Он немного прошел вперед, к гребню крутой осыпи из гальки и камней величиной с кулак. С высоты он мог тщательнее разглядеть разбросанные внизу валуны. Особенно когда ветер разорвал тучи и по небу поплыли облака, в просветы между которыми выглянуло солнце.

Оно сверкнуло и залило мир серебром. Гладкие поверхности скал казались зеркалами, отражавшими его сияние, но это великолепие скоро исчезло. Западный ветер, сухой, как наждак, – он «ест снег», как гово– рят индейцы, – подышал на намокшие скалы, и они потускнели.

Каредека, однако, не интересовала красота, будь ее больше или меньше. Его беспокоило одно: он должен найти того, за кем гнался, поэтому он остался около сырого ствола и продолжал обозревать местность у подножия склона. Он хотел уже спуститься и даже сделал шаг вперед с винтовкой наготове, когда увидел чью-то голову в сомбреро, высунувшуюся из-за большого валуна. Каредек поднял винтовку к плечу. Человек возник всего в тридцати ярдах, вот он вышел на открытое место, и шериф смог полностью его разглядеть.

Это был Райннон!

Каредек хмуро улыбнулся. В конце концов, сны не лгут. В снах есть что-то священное! Благослови Господь тот, что привел его сюда.

Нет, он не выстрелит сразу. Он подождет, пока противник к нему повернется; он даже заговорит с ним. Ведь и птиц не стреляют, не спугнув!