– Сказать ему «нет»? – медленно повторила она. – «Нет»? И смотреть из окна, как он уезжает? А может быть, я в этот момент буду в дядюшкиной библиотеке, а там окна закрашены, и тогда я вообще не увижу, как он уезжает. Навеки. А потом, потом… О Сью, думаете, я не знаю, какая жизнь меня здесь ожидает? И не глупо ли надеяться, что здесь появится еще кто-то, кому я буду так же нужна, как ему? Разве у меня есть выбор?

И так она на меня посмотрела – в упор, что я вздрогнула. Не зная, что сказать, я отвела взгляд и стала зачем-то рассматривать потрескавшуюся деревянную дверь часовни и ржавую цепь с навесным замком. Навесные замки – самые простые. Хуже всего такие, в которых рабочие детали с предохранителем. Вот их-то чертовски трудно взломать. Мистер Иббз показывал мне, как это делается. Закрыв глаза, я стала представлять его лицо, а потом – лицо миссис Саксби. Три тысячи фунтов!..

И, глубоко вздохнув, я сказала:

– Выходите за него, мисс. Не ждите, пока дядя разрешит. Мистер Риверс вас любит, и пусть себе любит, кому от этого хуже? Со временем и вы его полюбите. А пока бегите с ним и делайте, как он скажет.

В первый момент мне показалось, что ее разочаровал мой ответ – словно она надеялась услышать от меня что-то другое, и в глазах ее мелькнул ужас, но это было мимолетное ощущение.

– Я так и сделаю, – сказала она. – Но я не могу бежать одна. Как я буду там – одна, без прислуги? Вы должны поехать со мной. Нет, вы должны обещать. Обещайте, что поедете со мной в Лондон!

Я сказала, что согласна. Она хихикнула и вот только что печалилась и чуть не плакала, а теперь – нате вам, сияет от счастья! Она стала рассказывать про дом, о котором ей наплел Джентльмен, и о лондонских модных нарядах (как я буду помогать ей их выбирать), и о том, какая у нее будет карета… Сказала, что накупит мне красивых платьев. Сказала, что будет называть меня не служанкой, а компаньонкой. Сказала, что у меня тогда будет собственная горничная.

– Потому что, знаете ли, я буду очень богата, – простодушно сказала она, – когда выйду замуж.

Еще раз передернув плечами, она широко улыбнулась, схватила меня за руку и притянула к себе. Щека ее была прохладной и гладкой, как жемчуг. На волосах сверкали капли дождя. Я решила, что она плачет. Но не посмела отстраниться, чтобы получше рассмотреть. Мне не хотелось, чтобы она видела мое лицо. Думаю, взгляд мой в тот момент был страшен.

…В тот день после обеда она, как обычно, выложила краски и холсты, но кисти и краски так и остались сухими. Джентльмен, войдя, быстрыми шагами подошел к ней и замер, словно хотел обнять, но не осмеливался. Он назвал ее не «мисс Лилли», а просто: «Мод». Он произнес это тихо и страстно – и она напряглась, застыла и чуть погодя кивнула. Тогда он схватил ее руку и рухнул перед ней на колени – на мой взгляд, это было уже чересчур, да и она, казалось, глядит недоуменно.

– Нет, только не здесь! – воскликнула она и кивнула в мою сторону, а он, заметив ее взгляд, произнес:

– Но перед Сью мы можем не таиться. Ты ведь ей рассказала? Она все знает?

И, сделав над собой видимое усилие, повернул ко мне голову, словно ему доставляло невыносимые муки смотреть на что-либо, кроме нее…

– Ах, Сью, – сказал он, – если вы питаете добрые чувства к своей хозяйке, то покажите это сейчас! Если вы способны благосклонно отнестись к влюбленной паре, то сделайте это для нас!

И многозначительно посмотрел мне в глаза. Я ответила ему точно таким же взглядом.

– Она обещала помочь нам, – пролепетала Мод. – Но, мистер Риверс…

– О Мод! – перебил он. – Вы меня обижаете!

Она опустила голову.

– Ну Ричард, – поправилась она.

– Так-то лучше.

Он все еще стоял на коленях, заглядывая ей в лицо. Она коснулась его щеки. Он поцеловал ее руку, она тотчас же руку отдернула.

– Сью будет помогать нам как может, – сказала она. – Но мы должны соблюдать осторожность, Ричард.