Новое учение всё больше сбивалось с пути. Дело дошло до страшных преступлений – еретики изгоняли священников и монахинь из их обителей, опустошали монастыри и оскверняли Святые Дары.

Папа Иннокентий III[16] объявил крестовый поход против еретиков, губивших Церковь во Франции и угрожавших благосостоянию государства.

Увы! И крестоносцы беспощадно и жестоко расправлялись с еретиками, нередко проливая кровь невинных жертв.

– Разве можно победить ересь огнём и мечом? – спрашивал Фернандо, потрясённый до глубины души этими известиями. – Ведь побеждает не меч, а кровь мучеников.

– Необходимо молиться, чтобы Бог послал нам святого, который мог бы спасти Францию, – говорил настоятель в ответ на вопросы и сомнения послушника.

Тем временем новая и грозная опасность зрела на Иберийском полуострове. Мусульмане опять подняли меч на христиан. Неспокойно было и в Северной Африке. Полумиллионное войско высадилось на берегах Испании, чтобы завоевать всю страну, вплоть до Пиренеев. Распространялись невероятные слухи, будто бы арабы мечтали завоевать Италию и водрузить полумесяц вместо креста над собором Святого Петра в Риме.

Опасность объединила испанских королей, к ним присоединился и король Португалии. На помощь поспешили крестоносцы из Франции, Бургундии и Австрии.

Рыцарь де Буйон тоже надел плащ крестоносца. Летним днём 1212 года он пришел в монастырь Святого Викентия, чтобы попрощаться с сыном.

– Я так надеялся, что когда-нибудь ты встанешь рядом со мной, когда надо будет взяться за меч, – произнес он с грустью в голосе. – Но мои ожидания не оправдались.

– Я попрошу отца-настоятеля, чтобы он позволил мне на время сменить рясу на доспехи! – с жаром воскликнул юноша.

Ведь ему было всего лишь семнадцать лет!

Но настоятель велел ему остаться в монастыре.

– Богу нужны не только воины, но и те, кто молится о них, – сказал он. – Тот, кто вступил на путь мира Господнего, не может носить меч.

После расставания с отцом, который ещё раз обнял его на прощание, для Фернандо настали дни, полные беспокойства и мучений. Не раз решал он покинуть тихий монастырь и броситься в водоворот войны, отправиться вслед за отцом в Толедо, где собирались христианские войска, но послушание духовным наставникам одержало верх над боевыми порывами его неспокойной души.

Со жгучим нетерпением ожидал он вестей о крестоносцах, накануне праздника святого Иоанна Крестителя начавших сражение.

Победа сопутствовала их знаменам. Крепость Малагой была взята приступом. Город Калатрава, окружённый мощными крепостными стенами и башнями, пал после первой же атаки.

Рассказывали, что священник со Святыми Дарами пробрался во время битвы в первые ряды сражавшихся, шестьдесят стрел пробило его ризу, но ни одна не задела его. Чудеса сопровождали христианские войска.

14 июля разыгралась решающая битва при Толосе. На рассвете капелланы отрядов отслужили Божественную Литургию и всем воинам подали Хлеб сильных, Святое Причастие.

И вот затрепетали на ветру знамёна, рыцари вышли навстречу вражескому войску, во много раз их превосходящему. В полдень исход сражения ещё не был ясен. Мечи крестоносцев под защитой креста и образа Пресвятой Богородицы падали на неверных, кривые сабли мусульман тоже вершили свою кровавую жатву.

Наконец правое крыло войска мавров дрогнуло и обратилось в бегство, крестоносцы преследовали их, и яростная битва продолжалась до самой ночи, прежде чем завершилась окончательной победой.

Десятки тысяч павших в битве мавров устилали поле боя, потери христиан также были огромны.

Армия крестоносцев с победой вернулась в Толедо, где главный епископ Испании пропел торжественный гимн «Те Deum»[17]. По всей стране в честь победы звонили колокола, но вскоре радость уступила место скорби. Перед катафалками, покрытыми черной тканью, отпевали усопших.