Положил руку на ее плечо и крепко стиснул его.

Жалюзи на окне были опущены, и Марина легонько прижалась щекой к руке шефа. Так они замерли, омываемые бледно-голубым светом флуоресцентной лампы. Мистер Фокс и Марина никогда не обсуждали, как им держать себя друг с другом на работе. В эти часы у них не было вообще никаких отношений, точнее таких, которые бы отличались чем-то от обычных.

Мистер Фокс возглавлял компанию «Фогель», Марина была его сотрудницей. Она работала со статинами — группой препаратов, тормозящих выработку холестерина в человеческом организме. Их особые отношения начались на исходе лета перед матчем, когда команда докторов играла в софтбол против команды администрации. Мистер Фокс подошел к Марине и сделал комплимент по поводу ее подач; комплимент перешел в разговор о бейсболе — их обоюдном увлечении.

Мистер Фокс не имел медицинского образования. Он стал первым CEO, председателем правления, пришедшим с производства. В разговорах с другими коллегами Марина называла его «мистер Фокс». Обращаясь к нему прилюдно, она тоже говорила «мистер Фокс». Ей было трудно называть его Джимом даже наедине с ним. Оказалось, что это — самое трудное.

— Напрасно я послал его туда, — сокрушенно вздохнул мистер Фокс.

Она подняла голову, сжала его руку в своих ладонях.

Должность мистера Фокса освобождала его от необходимости носить на работе халат. В этот день на нем был темно-серый костюм и галстук цвета морской волны — подходящая одежда для шестидесятилетнего мужчины. Тем не менее здесь, в кампусе, он выглядел странно, когда оказывался вне стен административного корпуса. Марина внезапно подумала, что он напоминает человека, собравшегося на похороны.

— Но ведь ты не принуждал его ехать в Бразилию.

— Я попросил его об этом. Конечно, он мог и отказаться, но это было маловероятно.

— Но ты и не предполагал, что с ним случится такое несчастье. Ты посылал его не в опасное место.

Марина вдруг усомнилась: так это или нет?

Да, в Бразилии водятся ядовитые змеи и зубастые рыбы. Но доктора, занимающиеся научными исследованиями, работают в безопасных местах и ничем не рискуют. К тому же в письме говорится, что он умер от лихорадки, а не от змеиного укуса. Такое могло произойти и дома, в Миннесоте.

— Доктор Свенсон работает там уже пять лет. И ничего.

— Зараза к заразе не пристает, — проворчал мистер Фокс.

Андерс охотно отправился на Амазонку.

Что правда, то правда.

Когда зима надоела до предела, велики ли шансы у доктора, работающего над статинами, побывать в тропической Бразилии? К тому же он всерьез увлекался орнитологией. Каждое лето он сажал сыновей в каноэ и плыл с ними на озера к канадской границе. Там они наблюдали в бинокль за синеклювыми ямайскими савками и хохлатой желной, крупнейшим американским дятлом. Узнав о своей командировке, он первым делом заказал себе путеводители по влажному тропическому лесу и, получив их, забросил на время работу — убрал в холодильную камеру образцы крови и стал листать глянцевые страницы и рассматривать фотографии. Он показывал Марине птиц, которых надеялся увидеть: сережчатых якан с длиннющими пальцами, кукушек гуира с рыжеватым пышным хохолком, похожим на посудную щетку, — хоть мой такими птичками узкие банки, куда не пролезает рука! Он купил новый фотоаппарат с телевиком, который можно было «зумить» на удаленные гнезда. При других обстоятельствах Андерс не мог бы позволить себе такую роскошь.

— Сейчас не обычные обстоятельства, — заявил он и сфотографировал свою коллегу, сидящую за столом.

При яркой вспышке Марина подняла голову, оторвав взгляд от черно-красной котинги, птички-невелички величиной с палец, которая живет в глиняном конусе, прикрепленном к кончику листа.

— Ишь какая — с удобством устроилась, — удивилась Марина.