Поэтому, хотя, вероятно, я был способен уйти из жизни без особого шума, у меня всё же остался бы ряд незавершённых дел. (Нужно сказать, что даже у людей, умирающих в совершенном покое и умиротворении, может всё же оставаться нечто незавершённое, однако благое сердце, тем не менее, проносит их через эти препятствия. Впрочем, я не решился бы ставить собственную жизнь на подобную широту своей души). Возможно, я бы умер, не реализовав до конца исцеляющей силы и понимания, заложенных в уроках, преподанных мне жизнью. Точно так же можно было бы посадить и вырастить дерево, защищать его от бурь и засухи, наблюдать за тем, как оно приносит плоды, а затем бросить его, собрав лишь те немногие из них, что упали на землю, никогда не забираясь выше, чтобы сорвать плоды с верхних ветвей. Это значит оставить нетронутыми возможности, которые могут повлиять на последующие перемещения нашей блуждающей души. Когда мы умираем, мы оставляем свою жизнь позади. В смерти та мудрость – какой бы она ни была, – которую мы собрали с древа жизни до момента смерти, и она продолжает освещать нам дорогу, показывая, как следует поступить дальше.

Поскольку обыкновенно мы живём лишь на поверхностном уровне, захваченные телесными ощущениями и суетной борьбой мыслей, увлечённые внешними стимулами, мы гораздо чаще ощущаем себя отъединёнными от своей жизни, чем соединёнными с ней. Едва ли мы замечаем концентрические круги, незримо расходящиеся волнами сквозь наш ум в каждое переживаемое мгновение.

Однако когда, наконец, сердце признаёт, как много боли сокрыто в уме, оно обращается к нему, как мать к испуганному дитя. Оказывается, что всё, остающееся незавершённым, можно разрешить, и возможность в конечном итоге обрести целостность пробуждает подлинную радость.

Поскольку нам в принципе не дано знать наверняка, не будет ли наш следующий вдох последним, подготовка к непосредственному столкновению с неизвестностью становится столь же практичным действием, как подача документов для получения загранпаспорта – пусть мы ещё точно не знаем, куда именно поедем и когда отправимся в путь. Без этих первых шагов все последующие и завершающие шаги могут оказаться неудачными.

Итак, жизненный эксперимент длиною в год начинается. Для меня это канун наступающего Нового года. У меня осталось всего 364 дня, чтобы глядеть в удивительно глубокие глаза Ондреа, держать на руках наших детей и делать всё необходимое для подлинного становления самим собой, для завершения своего рождения.

3

Подготовка к смерти

Если бы вам осталось жить всего год, что бы вы стали делать? Когда мы задаём себе этот вопрос, возникают мириады вариантов. В нашей голове проносится весь спектр фантазий: от оргий до монастырей, и снова мысли возвращаются к оргиям.

Уже при первом размышлении становится до боли ясно, что психологический импульс, вызванный нашей приближающейся кончиной, приходит вслед за бурным порывом ветра. Этот ветер беспощадно срывает и бросает наземь опавшие листья наших забытых мечтаний и недозвучавших мелодий. Он пронизывает нас до костей.

Этот вопрос напоминает нам о том, как много мы позабыли. Какая-то часть нас начинает испытывать панику при мысли о том, что нам не хватает времени, чтобы оставить после себя нечто значимое. Лишь в отдельные мгновения жизнь была такой, какой должна быть. Сколь многое могло бы пойти иначе, если бы нашему сердцу не преграждал дорогу страх. Когда мы начинаем видеть, в каких областях утратили связь с жизнью, всё больше возможностей начинают требовать нашего внимания и принятия. Сердце призывает нас стать более внимательными к настоящему, более сосредоточенными.