– У меня нет жены, – у него в горле встал ком, лицо исказилось от эмоций, но Софи сомневалась, что даже эмпат смог бы их расшифровать.

– Сочувствую, – тихо сказала она.

– Не на… И я все еще… Хотя, какая разница…

Софи сомневалась, что он говорит с ней. Он смотрел вдаль, будто глубоко погрузился в воспоминания. Глядя на мастера Лето, Софи осознала, что он куда старше, чем она думала. У него не было острых ушей, но глаза у него были древними.

Из транса его вырвал замысловатый звонок.

– Тебе пора, – напомнил он ей.

Он не последовал за Софи вверх по лестнице. А когда спустя несколько пролетов она глянула вниз, он все еще стоял там, смотрел в никуда и выглядел сбитым с толку сильнее, чем она сама.

За опоздание леди Каденс дала ей неделю отработок – что не было бы так ужасно, если бы она не сообщила, что наблюдать за ними будет сама и что у нее есть свежая партия цепенящих корнеплодов, которые надо почистить и выжать.

В последний раз от Софи неделю несло тухлыми склизкими клубнями. Но хотя бы Стина будет страдать вместе с ней.

– А теперь, раз уж вы закончили тратить мое время, – произнесла леди Каденс, закалывая черные волосы на затылке серебряной заколкой, – перейдем к сегодняшнему занятию. Свой талант к языкам вы доказали, так что теперь пришла пора проверить способности к подражанию.

Софи опустилась на единственный стул в классе – он был таким холодным и жестким, будто леди Каденс выбрала его нарочно, лишь бы доставить неудобства.

– К подражанию?

– Вы же не думали, что мы будем изучать только языки?

– Ну… предмет называется «лингвистика».

– Да, и если бы вас хотели обучить паре предложений на дворфском или тролльском, то дали бы любого наставника. Но вам дали меня, и, полагаю, исключительно из-за того, что мы обе полиглоты…

– Погодите, я думала, вы телекинетик. – Софи пару раз видела, как по щелчку пальцев леди Каденс предметы исчезали и появлялись.

Леди Каденс медленно выдохнула, как будто ей становилось тяжело от одной только мысли о том, сколько всего Софи нужно узнать.

– Зачастую полиглоты обладают несколькими способностями. И по-настоящему разговаривать на языке – не просто запомнить слова. Нужно освоить акценты и произношение – и иногда даже тон. Поэтому полиглоты столь незаурядны. И это же помогает нам подражать. Например, – она откашлялась и коротко вздохнула: – Простите за опоздание. Больше такого не повторится.

Софи распахнула рот, осознав, что леди Каденс только что идеально повторила ее голос.

– С ума сойти.

– Ничего сумасшедшего, – сказала леди Каденс, подражая даме Алине. Дальше последовал четкий акцент Алдена – звучало настолько точно, будто леди Каденс просто открывала рот под фонограмму.

– Я тоже так могу? – спросила Софи.

– Сможете с опытом. Давайте узнаем ваш начальный уровень, – она щелкнула пальцами, и в руке у нее появился золотой прибор, напоминающий метроном. Она нажала на рычаг, и стрелочка закачалась. – Повторяйте в точности за мной: «Когда-нибудь я вернусь в Равагог и продолжу исследования».

Софи повторила фразу, стараясь проглатывать слова и выделять «Р» так же, как леди Каденс. Вместо этого у нее получился голос сердитой Мэри Поппинс.

Леди Каденс со вздохом отключила прибор.

– Три миллиона четыреста тысяч семьсот пятьдесят три. У младенцев и то рейтинг бывает выше.

Они попробовали повторить предложение еще трижды, и с каждым разом рейтинг Софи опускался.

– Ну, – произнесла леди Каденс, убирая прибор в карман своего простого синего платья, – полагаю, именно поэтому они и сочли мою помощь необходимой.

Софи сомневалась, что Совет знал о ее проблемах с подражанием. Но у нее был вопрос получше.

– Каково было жить с ограми?

Леди Каденс откинулась назад и вытащила из волос заколку, отчего длинные прямые пряди водопадом обрамили ее лицо.