– Ничего, – тихо сказал Мишель. – Никаких предположений, потому что вы уже и так бросили вызов всем моим ожиданиям. В вас нет ни сдержанности английских аристократов, ни их претенциозной заносчивости. По крайней мере, по сравнению с теми, кто встречался мне.

– И много ли вам таких встречалось, мой мальчик? – спросил граф с озорной улыбкой.

– Будьте снисходительны, Эллиот, и будьте добрее. Не все родились в богатой семье. И мы делаем то, что можем делать, чтобы выжить.

– Ну, в отношении вас мне хочется быть исключительно добрым, – ответил тот, нежно целуя его. – Причем постоянно и с большим энтузиазмом.

– Значит, слухи обо мне вас не беспокоят?

– Абсолютно. В моей жизни наступил период великих трансформаций. В результате я освободился от прежних ограничений и ярлыков.

– А ваш титул относится к тем ярлыкам, от которых вы сейчас освобождаетесь?

– Если мой титул дает мне возможность доступа к такой красоте, как ваша, мой юный Мишель, я не желаю освобождаться от него никогда.

– А ваше бесстрашие, которое так отличает вас, Эллиот? Откуда оно в вас? Неужели это мастерство в азартных играх дает вам подобную уверенность?

– И вы хотите понять мои трюки, не так ли? Вы полагаете, что я считаю карты?

– О, Эллиот, я хотел бы понять многие вещи, касающиеся вас.

Словно крошечная трещинка проступила на лице графа, какая-то едва уловимая тень мелькнула в ясных синих глазах. «Может быть, я сказал ему что-то лишнее? – подумал Мишель. – Может быть, в моих словах просквозило слишком явное желание узнать сокровенное?»

Эллиот снова осторожно провел кончиками пальцев по его щеке – на этот раз почти сочувственным жестом.

– Можно сказать, что со мной происходит великое приключение. Но одновременно я стараюсь погасить свои долги. В настоящий момент я достаточно привилегирован, чтобы иметь возможность сочетать эти занятия.

– Вы гасите долги? Своими выигрышами?

– Да.

– И скоро вы уедете отсюда? – спросил Мишель, надеясь, что на этот раз ему удалось добавить в свой голос ледяного холода.

– Да.

– А куда? В Баден-Баден? Или в другое казино, где станете применять свои искусство, пока не начнете вызывать подозрение у администрации заведения?

– Вы умный мальчик, Мишель. Очевидно, вы немало повидали в этом мире.

– Это не так. Но я много повидал в Монте-Карло. А в Монте-Карло сейчас съезжаются многие люди со всего мира.

– В Монте-Карло со всего мира приезжают те, у кого есть деньги. Но в мире много и таких, у кого денег нет. И кроме того, весьма значительная часть мира продолжает скрываться под завесой великой тайны.

– А много ли из этого таинственного мира видели вы сами, граф Резерфорд?

Ему показалось, что Эллиота внезапно охватила волна былых ярких воспоминаний, которая унесла его куда-то очень далеко от этого роскошного гостиничного люкса с потрясающим видом на море. Мишель почувствовал себя невидимой ширмой, пустым местом – Эллиот смотрел сквозь него, и это ранило его больше, чем он был в силах вынести. Это было жестоким напоминанием о том, что вскоре они расстанутся. И граф Резерфорд станет для него всего лишь еще одним богатым путешественником, чьим вниманием и щедростью Мишель пользовался один короткий миг.

– Мой дорогой Мишель, – наконец шепотом заговорил Эллиот. Складывалось впечатление, что он пребывает в забытьи и слова срываются с его губ сами собой. – В последнее время я столкнулся в этом мире с такими вещами, которые не поддаются никаким объяснениям. Вещами, которые поставили под сомнение все, что я до сих пор знал о жизни и смерти. И все благодаря царю.