Слабый стон сорвался с ее губ. Перед глазами все плыло, но она увидела тревогу на лице Джулии.

– О боже, – пробормотала та, догадавшись, что происходит. – Я не поняла, прости! Идем.

Джулия подняла ее, вывела из аудитории и потащила наверх, в билетную будку. Здесь пахло лимонным средством для мытья полов, в воздухе кружились пылинки. Окно кассы было заклеено афишами будущих мероприятий – мюзикла «Парни и куколки» и «Осеннего концерта» молодежного оркестра.

Здесь была даже театральная афиша с фотографией Паркер, когда она в десятом классе играла Джульетту.

Джулия усадила Паркер.

– Дыши, – тихо сказала она. – Тяжелый приступ, да?

– Все в порядке, – выдавила Паркер, вцепившись в свои светлые волосы. Она поморгала, в глазах немного прояснилось. Боль стихла, сменившись тупой ломотой, но в голове все смешалось.

– Ты уверена? – спросила Джулия, опускаясь перед ней на колени. – Может, позвать медсестру?

– Нет, – просипела Паркер. Она судорожно вздохнула. – Все в порядке. Просто голова болит.

Джулия порылась в сумочке и достала пузырек аспирина, который на всякий случай носила с собой. Она протянула Паркер две таблетки, и та проглотила их, не запивая и чувствуя, как они царапают горло.

Джулия терпеливо ждала, пока Паркер проглотит таблетки, потом с облегчением вздохнула.

– Ты не думала о том… чтобы поговорить с психотерапевтом?

– Не начинай! – отшатнулась Паркер.

– Я серьезно. – В глазах Джулии появилась мольба. – Паркер, твои мигрени становятся все сильнее, стресс тебе явно не на пользу. А из-за всей этой истории с Ноланом… короче, я просто волнуюсь за тебя.

– Никаких психотерапевтов. – Паркер решительно сложила руки на груди. Она представила, как выворачивает душу наизнанку перед незнакомым человеком, который молча разглядывает ее и спрашивает: «И что вы при этом чувствуете?» Как будто ему есть до этого дело!

– Ну, я недавно говорила с одним… о своей матери, – Джулия опустила глаза.

Паркер вскинула голову.

– Что? Когда?

– На прошлой неделе. Я собиралась тебе сказать, но тут как раз случилось все это, и… – Она осеклась.

Паркер посмотрела Джулии в глаза. Она выглядела такой воодушевленной… Паркер понимала, как тяжело ее лучшей подруге смириться с тем, что Паркер стала после совсем не такой, какой была до. А ведь Джулия – это все, что у нее осталось. Она не хотела ее огорчать.

– Ладно, – проворчала Паркер. – Только не расстраивайся, если я сбегу через десять минут после начала сеанса.

– Договорились! – Джулия улыбнулась с искренней благодарностью. – Но ты не сбежишь! Я уверена, он сможет тебе помочь.

Паркер встала и направилась к двери. Ей вдруг отчаянно захотелось закурить.

Она прошла через парковку к тому месту, которое называла Рощей – несколько деревьев, которые они с Ноланом обнаружили в десятом классе и превратили в тайный пункт скорой курительной помощи. Здесь всегда пахло свежим дождем и древесными соками. Здесь, под сенью ветвей, Паркер могла быть самой собой – злой Паркер, чокнутой Паркер и даже истерзанной и сломленной Паркер. Какой угодно. Сюда никто больше не приходил.

Она вытащила сигарету, жадно прикурила. Как только никотин попал в кровь, ее настигло еще одно воспоминание. Когда Нолан выпил на той вечеринке, он посмотрел на нее. По-настоящему посмотрел, впервые после того происшествия. И сказал только одно: «Я всегда знал, что ты чокнутая на всю голову сучка».

Паркер заставила себя открыть глаза. «Нет», приказала она себе. Нет, она больше не провалится в этот кошмар. Не станет оживлять события прошлой недели. Она будет жить дальше и забудет обо всем.

– Приветик.