Три неудачные попытки заказать крепкое пиво в трех же кабаках Ванья компенсировала двумя банками легкого пива на баскетбольной площадке возле гимназии; потом Ванья направилась к банкомату на Катарина-Бангата – только ради того, чтобы обнаружить, что потеряла карту.

Она как раз собралась уходить, когда заметила того старика. Совсем одинокого, с роллатором, в темноте перед банкоматом.

Ванья увидела, как несколько сложенных пятисоток исчезают в бумажнике. Старик положил сумку для покупок в корзинку ходунков на колесах, после чего медленно обогнул угол и двинулся по Бундегатан.

Ванья последовала за ним. Когда она приблизилась к старику сзади, у нее зазвонил телефон; сигнал резко забренчал между каменных домов и по безлюдной улице.

Вот дерьмо, подумала она; старик остановился, обернулся и посмотрел на нее. Ванья не стала отвечать на звонок.

Вместо этого она решила воспользоваться случаем.

Пока телефон звонил, Ванья выхватила сумку из корзинки и бросилась бежать.

Причитания старика потонули в назойливых сигналах, стихших только после того, как Ванья завернула за ближайший угол.

Ванья припустила по Эстергётагатан – и увидела полицейскую машину.

В десяти метрах от себя. Над передними сиденьями – силуэты двух голов. Повернуть назад Ванья не могла. Бежать мимо машины тоже было невозможно; Ванья понадеялась, что полицейские не видели, как она на всех парах вылетает из-за угла.

Ванья замедлила шаг и, постаравшись принять беззаботный вид, пошла прямо на машину.

Вопли старика стихли. Может быть, ей повезет завернуть за угол до того, как он доберется до перекрестка.

Тут телефон зазвонил снова. Ванья быстро достала его из кармана и отключила звук.

И пошла дальше.

Еще несколько метров. Повернув налево, на другую улицу, она побежала. Осёгатан и назад, к Гётгатан.

Только у входа в метро на Медбургаплатсен она перешла на шаг.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ванья чувствовала себя такой живой.

Когда Мария позвонила в третий раз, Ванья сидела в вагоне метро, держа на коленях сумку старика. Она достала телефон, хотела ответить, но передумала.

Она просто не в состоянии отвечать. Иногда общение с Марией так утомляет.

Перед пересадкой на станции «Слюссен» Ванья обнаружила, что сумка, помимо бумажника с семью пятисотками, содержит таблетки от головной боли и потертый ежедневник.

Она стала листать книжечку.

Ежедневные записи. Подробнейшие наблюдения за погодой, а еще по какой-то причине старик записывал, какие именно большегрузные машины проехали мимо его окон.

Ванья почувствовала, что сейчас расплачется, но, хотя вагон был почти пустой, она решила не давать воли слезам. Слезы – это очень личное.

На стекле перед ней красовалась реклама крупной косметической фирмы. Сногсшибательная дама улыбалась отбеленными содой зубами, и Ванья посмотрела на собственное отражение рядом с рекламой. Иссиня-черные волосы торчат в разные стороны, под глазами темные круги. Некоторые говорят – она симпатичная, но она-то знает, что они врут. Ванья достала из кармана ручку и припомнила блог, который читала последние несколько дней.

«Накрасся так, чтобы тебя перестало быть видно, и не забудь про половые губы! – написала она через все лицо женщины и добавила: – Если у тебя целлюлит – покончи с ним!»

На «Цинкенсдамм» в вагон вошел какой-то потрепанный парень. В руке у него была пачка листовок, и он положил одну на сиденье рядом с Ваньей, после чего направился к другим пассажирам.

Изображение малыша, несколько слов о раке и бедности.

Ванья положила шесть из семи пятисоток на сиденье, поднялась и встала у дверей.

Она успела выйти, прежде чем парень обнаружил ее пожертвование.