Таверну построили в пещере, расположенной в тридцати метрах под поверхностью города. Ее сердцевиной являлся глубокий провал в полу, естественная яма, в которой на тот момент сражались двое бойцов. Один из них – крупный человек с дополнительной парой рук на бедрах. Другой – вуки с покрытой пятнами, истерзанной шкурой; на шее у него болтался тяжелый контрольный ошейник, мигавший огоньками, когда электрические импульсы усиливали его ярость. Вопли мохнатого бойца были столь же громкими, сколь сильны были его боль и злоба. Оружием ему служила палица, усеянная металлическими шипами, на которых уже виднелись ошметки человеческой плоти.

– И это, по-твоему, культура? – поинтересовалась Ланори, когда они миновали последний виток лестницы.

– Ее полнейшее и окончательное дно, – отозвался Тре. – Привыкай. В основном на поединки выставляют преступников и убийц. Во всяком случае, так говорят. Я стараюсь это не обсуждать.

Он оглянулся на спутницу, и три его лекку соприкоснулись с разворотом, сообщив ей: «Хорошее место, чтобы остаться неузнанными».

И хотя ей и не хотелось этого признавать, в словах Тре содержалось, вероятно, даже больше истины, чем считал он сам. Потому что «Провал» не только кишел народом всевозможных нравов и рас – здесь имелось нечто, уравнивавшее всех. Все посетители приходили сюда ради выпивки и боев. Тот, кто не агрессивен, не пьян и не жаждет крови, будет здесь выделяться.

Здесь Ланори сможет без труда обнаружить любого, кто решит следить за ними.

Они сошли с лестницы, и Тре протолкался к ближайшему бару. Вокруг провала их располагалось несколько, и везде дела шли бойко. Ланори следовала за тви’леком, ощущая тревогу и держа руку на бедре рядом с мечом.

Глухой стук, захлебнувшийся крик, вопль. Руки взметнулись, толпа взревела. Игорные фишки засветились; по ту сторону ямы подверглись натиску несколько игровых кабинок – это игроки бросились за своим выигрышем.

Следопыт не имела никакого желания смотреть, но все же привстала на цыпочки и заглянула в провал. Вуки привалился к стене, его косматую бородку заляпала кровь. На мгновение девушка решила, что он потерпел поражение, но затем механическая рука повернулась, наколола на штырь тело человека, пронесла над толпой и швырнула в тень где-то на краю пещеры.

Девушка услышала стук, затем бешеный негромкий топот невидимых существ, быстро расправившихся с побежденным.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Все ее достоинство дже’дайи требовало положить конец существованию этого заведения. А ее самые основные, человеческие инстинкты призывали покинуть его. Но здесь хорошее место, чтобы проникать в сознание окружающих, и все разумы, к которым она прикасалась, открывались ей. «Провал» полнился первобытными эмоциями. Жестокими эмоциями – верно; но такие она научилась держать под контролем много лет назад, еще во время обучения путям дже’дайи. И эти сознания просты для чтения – можно заметить любую угрозу и ощутить любую слежку.

Тре легонько ткнул ее в бок и протянул бокал:

– Не самое лучшее вино на Калимаре.

– Да неужели? – Она взяла бокал и огляделась. – Ты часто здесь бываешь?

– Нет, – ответил тот. Возможно ли, что в его голосе слышалось отвращение?

– Подобные места законны?

– На них смотрят сквозь пальцы. Они отводят агрессию, это нравится Совету Рхол-Яна. Поэтому они закрывают глаза.

– Поистине цивилизованно, – заметила Ланори. – Ваше общество и вправду готово принимать всех.

– Здесь не мое общество. Я просто бываю тут время от времени. – Он сделал глоток. – В любом случае не надо осуждать за это весь Калимар, дже’дайи.

– Сложно удержаться.

Она связалась с «Миротворцем», чтобы узнать, есть ли сообщения с Тайтона или откуда-либо еще. Их не было.

– Сейчас начнется бой, – предупредил Тре, на этот раз с очевидной неприязнью. Возможно, он пил дрянное вино, чтобы притупить чувства. Тви’лек становился все загадочнее.