Солнце лениво висит в небе, едва просвечивая сквозь утренний туман. Оно кажется слабым и безжизненным, неспособным обогреть ни землю, ни людей. Мы с Роуз идем по Каньон-стрит. Джинсы заправлены в резиновые сапоги, чтобы не намокли, но куртки расстегнуты. Есть надежда, что небо прояснится и за день воздух прогреется перед сегодняшней ночной вечеринкой. Впрочем, я до сих пор не в восторге от всей этой затеи.

На пересечении с Оушен-авеню мы сворачиваем направо и останавливаемся на ближайшем перекрестке у магазина, который держит мама Роуз и где моя подруга подрабатывает каждый день после школы. Сам дом с белыми кирпичными стенами и розовыми карнизами похож на маленький квадратный тортик, над стеклянной дверью вывеска с бледно-розовыми буквами на кремовом фоне: «Добрые печенюшки Альбы». Буквы приходится регулярно очищать от зеленоватого налета – вечная борьба с соленым морским воздухом.

– Сегодня моя смена всего два часа, – говорит Роуз, перебрасывая сумку на другое плечо. – Встретимся в девять на пирсе?

– Идет.

– Будь у тебя мобильник, как у всех нормальных людей, я бы отправила тебе сообщение перед выходом.

– У нас на острове все равно нет сети, – в тысячный раз напоминаю я.

– Что для меня катастрофически неудобно, – недовольно вздыхает Роуз.

Можно подумать, отсутствие связи только ей причиняет неудобства!

– Ничего, как-нибудь переживешь. – Я закатываю глаза, а подруга смеется в ответ. Ее нос и щеки усеяны веснушками, как золотым песком.

Дверь магазина резко открывается, и на порог выходит Розалия Альба, прищурив глаза, словно не видела солнца с прошлого лета.

– Здравствуй, Пенни. Как мама?

– По-прежнему, – сознаюсь я.

Они с мамой когда-то дружили. Встречались по субботам, чтобы вместе выпить чаю. Иногда мама Роуз приезжала на остров, и они пекли печенье или ежевичный пирог – колючие кусты ежевики разрослись по всему острову, и отец все грозил их выкорчевать.

Миссис Альба – одна из немногих, кому все еще есть дело до мамы. Прошло три года со дня исчезновения отца, и в городе о нем совсем позабыли – словно его никогда и не было. Хотя пустые взгляды терпеть гораздо легче, чем всеобщее любопытство. Чего мы только не наслушались в первые дни: Джон Талбот всегда был здесь чужим; он бросил жену и дочь; терпеть не мог Спарроу; сбежал из города с другой женщиной; сошел с ума на острове и вздумал перейти море вброд.

Отец был из приезжих, и в городе его так до конца и не приняли. Казалось, даже испытали облегчение, когда он исчез. Непонятно, чем он это заслужил. Но мама-то выросла в Спарроу и здесь же окончила школу. А потом поступила в колледж в Портленде и познакомилась с отцом. Они любили друг друга, и я знаю, что он бы никогда нас не бросил. Он был счастлив.

Однако три года назад что-то случилось. Отец был с нами, а на следующий день просто исчез.

– Передай маме от меня. – Миссис Альба протягивает маленькую розовую коробочку, перевязанную ленточкой в белый горошек.

– С каким вкусом? – Я разглаживаю ленточку пальцами.

– Лимон и лаванда. По новому рецепту.