– Вы получили приказ, – строго напомнил ему адмирал. – Вы вернетесь на капитанский мостик и приготовите галеру к отплытию.

– Я на всю жизнь буду опозорен, если подчинюсь ему. Равно как и вы, синьор, будете опозорены вашим предательством.

– Я предал их? Ха! Оскорбления невежд не трогают меня. – Он взял себя в руки и попытался объясниться: – Представьте себе, синьор. На борту этих кораблей у меня десять тысяч живых людей. Имею ли я право подвергать их опасности, чтобы спасти четыре сотни? Могу ли я рисковать императорским флотом, оставаясь здесь из-за людей, которые, возможно, уже мертвы? Разве, по-вашему, это подобает капитану? Стоит ли испытывать судьбу, чтобы быть зажатыми между корсарским флотом и неприятелем на берегу? О Бог, пошли мне терпение! Вы завоевали славу отважного мореплавателя, синьор Просперо. Единственное, что меня удивляет, как вам это удалось.

Уязвленный, Просперо ответил насмешкой на насмешку:

– Не убегая от опасности, как вы в Гойалатте.

Сказав это, он повернулся и спрыгнул вниз в поджидавшую шлюпку.

– Остановить его! – взревел Дориа.

Дон Алваро кинулся к борту, когда лодка быстро уходила прочь.

– Нет, нет, дон Просперо! – закричал он вслед. – Вы совершаете большую ошибку.

Даже испанец, склонный объяснить создавшееся положение недостатком прозорливости, пришел к убеждению, что в такой передряге ответственность командующего не оставляет адмиралу другого выбора.

Джаннеттино гневно топнул ногой:

– Презренный, непокорный пес! Надеюсь, что это его конец. Нам следовало бы знать, что с этим заносчивым глупцом никогда не прийти к согласию. Пошлем его к черту!

Когда загрохотали вороты, поднимающие якоря, адмирал вспомнил, что обещал Джанне привезти Просперо домой целым и невредимым. Поэтому он грубо положил конец злобным нападкам своего племянника.

– Не вредно бы тебе помнить, что именно твой промах довел до беды. Если бы ты выполнил задание на берегу, такого никогда бы не случилось. Иди и верни его, и, если будет нужно, даже силой.

Тонкие губы Джаннеттино скривились.

– Смотрите! – ответил он и указал на восток.

Галеры корсаров уже покрыли четверть расстояния, отделявшего их от европейцев. Большие треугольные паруса были теперь прекрасно видны. Легко было подсчитать, что общим числом их не меньше шестидесяти.

– Можем ли мы медлить и дальше? – спросил Джаннеттино.

Разгневанный адмирал в смятении почесывал бороду.

Глава XVIII

Пленник Драгута

Историки поразительно разноречивы во мнениях об этой экспедиции в Шершел. Впрочем, это им присуще. Льстивое произведение Лоренцо Капелло «Жизнь князя Андреа Дориа» представляет собой отчет, полный небылиц, оплаченный самим адмиралом и прославляющий его. Другие авторы, больше заинтересованные в истине, чем в сохранении доброго имени Андреа Дориа, основываются исключительно на фактах. А факты говорят, например, о том, что во время бегства из Шершела – а это отступление и впрямь напоминало бегство – направляемый Дориа флот мчался к Балеарским островам так стремительно, как только позволяли паруса и весла, в то время как флот Барбароссы преследовал его по пятам.

Но не весь флот Барбароссы участвовал в этой погоне, которая к тому же с наступлением сумерек была прекращена. Драгут-рейс с десятком своих галер отстал от берберского воинства и вошел в бухту Шершела, чтобы выяснить, что же там случилось.