Он усыпил ее, погладив по большой голове, и сам притворился спящим. Комната стрекотала ночными звуками, похожими на роение внутри стен, и звуки эти только усиливали тревогу. А ведь раньше Федор даже не подозревал, что способен бояться. Последний раз он боялся в армии, но с тех пор здорово повзрослел, поэтому думал, будто был себе хозяином. Будто жил по своей воле и делал, что хочется. А на самом деле жил, уклоняясь от столкновений с тем, что над ним властно, жил, уклоняясь бояться. Бояться было неприятно, а знать, что боишься, еще неприятней, поэтому Федор прогнал силачей из мыслей и постарался надумать черноту, чтобы скорей заснуть. Сон не давался так легко, – когда Федор менял бока, силачи возвращались. Против них ничего не придумывалось, они его неизбежно ловили и наказывали.

Утром страх казался смешным и слабым. Федор решил, что вернул свое мужество и в дальнейшем запросто со страхом справится.

– Я в своей власти, – думал он, пропитывая сухарь чаем.

И тихо, чтобы не тревожить жену, взял из дома газовый баллончик. Этот акт не придал ни удальства, ни веры, как было задумано, а наоборот только подпустил в намерения Федора фальшь.

Погода потеплела, снег на рынке стал водой. Федор несколько раз обмакнул в воду ноги, пока скакал к своему роллету, и в ботинках начало чавкать. За прилавком не стоялось. Чтобы как-то укрепить слабеющую решимость, Федор заглянул к Михаилу. Стесняясь перейти к делу, понарошку заинтересовался навесным замком.

Михаил начал сам:

– Светлана вчера рассказала о тебе бандитам.

– Вот как? – Федор отложил замок. – Специально, что ли, в гости пошла?

– Не знаю. Но сегодня они приедут поговорить с тобой.

– Только со мной одним?

– Да. Ты – нетривиальный случай.

– Что ж, попробую их уговорить.

– Как уговорить? – изменился Михаил. – Зачем?

– Чтобы дань не платить, – шепнул Федор, оглядываясь на Светлану. – Смотри, что я взял. – Он достал баллончик и сунул его в руки Михаилу.

Михаил оттолкнул баллончик, будто это было что-то противозаконное, и осуждающе выпучился. Он сидел на батарейках, фонариках, сверлах, резинках и прочей пестроте как наседка и взметал высоко грудь.

– Ты же вчера согласился, что дань – пустяк!

– Конечно, но зачем она нужна?

– Затем, чтобы жить мирно, – ответил Михаил. – Не рвись ты в эти дебри. Неужели действительно можно победить мафию перцовым баллончиком?

– Это на всякий случай, – сказал Федор. – Я надеюсь уговорить.

– Послушай, Федор, моего совета, и лучше заплати.

– Еще не до конца решил, – сказал Федор, чтобы утешить Михаила, – может и заплачу.

Он совершил ошибку, открывшись оппортунисту, – вместо того, чтобы укрепиться, только раскачал свои колебания. Он убрал баллончик и пошел торговать.

Покупатели постепенно подходили к прилавку, и, собирая выручку, он вдруг понял, что деньги ничем не защищены. Пузатый карман был слишком заметен, поэтому Федор на всякий случай накрыл его рукой, вкопав в монеты два пальца.

Михаил вышел из своего магазинчика, ковыряясь в забитом музыкой ухе, и тихо пошел вдоль рядов, останавливаясь то у одного, то у другого павильона. Это не показалось бы необычным, если бы продавцы, к которым он подходил, не начинали недовольно посматривать на Федора.

– Что это он им плетет? – думал Федор. – Наверняка про меня. Зачем я только хвастался?