– Если вы о правилах, то, пожалуй, придаю. Этого требует от меня моя работа. Впрочем, думаю, что и ваша тоже.

– Бывает, что казино процветает, а бывает, что его ждет банкротство, и при этом каждому ясно, что правила существуют, а исключений нет.

– Вынужден признаться, мэм, что прежде никогда не бывал в казино. Знаю, что вам сейчас и так есть чем заняться, однако, возможно, вы найдете минутку и покажете мне свои владения?

– С великой радостью, – и Леди с улыбкой взяла его под руку, – пошли.

Она провела Дункана вверх, на галерею. Если глубокий вырез ее платья и пленял его, то комиссар тщательно это скрывал.

Они остановились у перил. Игроков сегодня пришло мало. Четверо собрались возле большой рулетки, за столами для блек-джека никого не было, и еще четверо играли в покер.

Остальные гости собрались возле бара, который был в их полном распоряжении. Макбет стоял возле Малькольма и Ленокса, с трудом притворяясь, будто слушает, и барабаня пальцами по стакану с водой.

– Двенадцать лет назад, когда железнодорожное управление покинуло это здание, тут была сырая и полуразрушенная развалюха. Как вам известно, в этой губернии вы единственный не запрещаете игорный бизнес.

– Это заслуга комиссара Кеннета.

– Царствие ему небесное, грешнику. Видите, вон там у нас две маленькие рулетки и одна большая. Они сконструированы по тому же принципу, что и в Монте-Карло. Игрокам видны ставки в симметричных ячейках со всех сторон от рулетки. Сам стол сделан из красного дерева, а инкрустирован розовым деревом и слоновой костью.

– Просто потрясающе, Леди. И как только вам это удалось!

– Спасибо, комиссар, но, признаюсь, обошлось мне все это недешево.

– Могу себе представить. Иногда остается только задаваться вопросом, что же на самом деле движет нами, людьми.

– И что же движет вами? Поделитесь!

– Мной? – Дункан на миг задумался. – Надежда на то, что жить в этом городе будет приятно.

– А на самом деле? Какие мотивы кроются за внешними причинами, о которых мы так легко рассказываем? Что движет вашим эгоизмом? Какова темная сторона ваших мотивов, о чем вы шепчете по ночам и что именно мерещится вам, когда официальные речи уже сказаны?

– Непростые вопросы вы задаете, Леди.

– Вопрос здесь один-единственный, дорогой мой комиссар.

– Может, и так. – Дункан поежился. – Видимо, сильные мотивы мне не нужны. Я из хорошей семьи, где, чтобы получить неплохое образование и сделать карьеру, не требуется бороться. Мне повезло с самого начала. Мой отец в открытую осуждал коррупцию и боролся с ней, поэтому достиг он не очень многого. По-моему, я просто продолжаю его дело и учусь на его ошибках. Политика – это искусство, и порой, чтобы бороться со злом, приходится прибегать к злу. Я поступаю так, как должен, и, хотя журналисты выставляют меня святым, крыльев у меня нет, мэм.

– Бывает, что святых канонизируют, но, помимо этого, живется им не особенно весело. Поэтому я целиком и полностью поддерживаю вашу политику, комиссар. Я и сама всегда жила по похожим правилам.

– Понимаю. О вашей жизни мне почти ничего неизвестно, однако я догадываюсь, что ваш путь был сложнее моего.

Леди рассмеялась:

– Вы наверняка отыщете меня в самом большом отделе вашей картотеки, комиссар. Несколько лет я жила за счет древнейшей в этом мире профессии, это ни для кого не секрет. Но прошлое имеется у каждого из нас, и, как вы сами сказали, каждый из нас поступает так, как должен. Вы играете? Сегодня вечером приглашаю вас сыграть за счет казино!

– Благодарю за щедрость, Леди, но это противоречит нашим правилам.

– Даже как частное лицо?

– Когда становишься комиссаром, перестаешь быть частным лицом. К тому же, мэм, я не играю. Предпочитаю не полагаться на волю случая, а трудом зарабатывать вознаграждение.