– Понятно, – отозвалась я удрученно.

– Я, к примеру, знаю очень многое о вашем любимом непутевом брате Луисе Монтане Миллере, которого вы зовете Монти. Что он делал после войны? Пил, предпочтительно виски, не гнушался наркотиками… Я думаю, газетчики ухватятся за информацию о неблаговидных делах в семействе автора детективных романов. Читатели наверняка решат, что вам не приходится далеко ходить за материалом. И как знать, подобная публичность может пойти вам на пользу – в том случае, если вы изберете этот путь. Правда, я в этом очень сомневаюсь.

Я больше не могла это вынести.

– Боюсь, мне действительно пора домой, – сказала я, поднимаясь.

– Хорошо, миссис Кристи. Хотя, право, очень жаль прерывать нашу беседу. Я еще многое должен обсудить с вами. Но вскоре мы встретимся еще раз.

– Вот как? – произнесла я, вновь почувствовав металлический запашок его дыхания.

– О да, вне всякого сомнения. А пока что живите, будто ничего не произошло. Завтра вечером, как обычно, поезжайте вместе со своей секретаршей в Аскот. – (А это откуда ему известно?) – И я на вашем месте не побежал бы прямо сейчас в полицию. Согласно оставленным мной инструкциям, в случае моего задержания или ареста бумаги, содержащие определенную информацию, поступят определенным редакторам различных изданий.

– В таком случае до свидания, – бросила я, собираясь уйти.

– И еще одно, – сказал он. – Планы, о которых я говорил, должны быть осуществлены. Их составление заставило меня поломать голову – вы и сами поймете это.

Хотя вид Кёрса вызывал у меня отвращение, оторваться от его взгляда было трудно.

– Между прочим, вы не теряли сознания на платформе, это я вас толкнул. Но я же и уберег вас от падения на рельсы. Я, можно сказать, обладаю способностью убивать, но и способностью излечивать. Это своего рода дополнительная возможность, предоставляемая моей профессией. В пятницу вы получите от меня письмо. Вы, верно, считаете, миссис Кристи, что у вас есть особый дар измышлять убийства, но скоро поймете: вы не исключение.

Едва успев добежать до женского туалета, я заперлась, упала на колени перед унитазом, и меня вырвало. Спустив воду, я еще долго не выходила из кабинки. Мысли о кошмарных событиях этого утра не оставляли меня. Я понимала, что правильнее всего было бы пойти в полицию, но вдруг все, сказанное доктором Кёрсом, – правда? Он мог испортить жизнь и репутацию не только мне, но также мужу и брату. Если в прессе появятся эти скандальные сплетни, Арчи почти наверняка порвет со мной. А у бедняги Монти уже выработалась опасная зависимость от наркотиков; нервотрепка заставит его увеличить дозу, а это верная смерть. Вряд ли Кёрс был всего лишь помешавшимся фантазером. Его психическая ненормальность не вызывала сомнений… как и сведения, собранные им обо мне и о моей семье. В нем была холодная безжалостность, пугавшая меня.

Но затем мне пришла в голову не менее пугающая мысль: что, если я вообразила весь этот кошмар, а на самом деле этого не происходило? Я подумала об инциденте с чеком, когда на меня нашло какое-то умопомрачение. Может быть, и сейчас у меня наблюдается подобное нарушение, еще более серьезное? Необходимо взять себя в руки.

Я вытерла рот носовым платком, сполоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Видок был еще тот. Моя бледная кожа приобрела какой-то неестественный оттенок, как у привидения, голубые глаза налились кровью, прическа вконец растрепалась. Я как могла привела себя в порядок и пощипала щеки, чтобы они хоть немного покраснели. На улице я не сразу пришла в себя. После разговора с Кёрсом – реального или воображаемого – я сначала не могла сориентироваться, наподобие размагнитившегося компаса. Я пошла по Гросвенор-Гарденс, миновала здание, всегда напоминавшее мне о Париже, и пересекла Гросвенор-Плейс, направляясь в сторону «Форума». Я все еще чувствовала слабость и тошноту, но заставляла себя идти вперед.