Через пару недель все закрутится по полной. Тренировки, игры, опять тренировки. Словом, все то безумие, которое окружает Футбольную Лигу с ее прославленными игроками. Но я уже буду избавлена от этого кошмара. Мне больше не придется вставать в четыре утра, не придется разъезжать по городу, пытаясь переделать зараз сотню дел.

Никакой тебе лихорадочной готовки в попытке накормить Эйдена между бесконечными тренировками и предсезонными играми. Я буду просыпаться у себя в квартире – просыпаться, когда мне заблагорассудится, и готовить завтрак не кому-нибудь, а себе.

Но это позже, а пока мои заботы по-прежнему направлены исключительно на Эйдена.

За залом с кардиотренажерами располагалась главная площадка. Огромнейшее помещение, расписанное в красно-черных тонах. Часть площадки была покрыта дерном, еще часть выстлана покрытием, на котором тренировались со штангами. В шесть утра здесь находилось не больше десятка человек. Футболисты вперемежку с другими спортсменами.

Мне хватило одного взгляда, чтобы заметить самого крупного из них. Эйден стоял возле пятисоткилограммовой покрышки, которая служила ему тренажером. Вы не ослышались – 500-килограммовой!

А я-то считала себя крутой особой, если с ходу заносила в дом все свои покупки!

Возле Эйдена стоял мужчина, чье лицо показалось мне смутно знакомым. Очередной тренер, работающий с Виннипегской Стеной. Я присела на маты чуть в сторонке, чтобы не мешать тренировке, и достала из сумки зеркальную камеру – ту самую, которую Эйден купил по моему настоянию год назад. Мне регулярно приходилось обновлять его страницы в соцсетях, и я знала, что фанаты просто балдеют от снимков, сделанных вживую на тренировке.

В объективе камеры черты Эйдена казались меньше, да и мышцы не выглядели такими рельефными. Последние две недели он ел меньше обычного, чтобы сбросить к началу сезона несколько килограммов. Вот он присел перед тракторной шиной, и все его тело напряглось. На плечах заиграли бугорки, а мышцы ног проступили заметней обычного.

Многие считали, что Эйден стал таким накачанным благодаря стероидам, но я-то знала, что тело этого гиганта живет за счет большого количества растительной пищи. Таблетки он не любил и старался не принимать их без особой необходимости. А в последний раз отказался даже от прописанных доктором антибиотиков. К тому же этот парень испытывал явную неприязнь к любым консервантам и парабенам.

А вы говорите, стероиды!

Я сделала парочку снимков, пытаясь поймать удачный момент. Поклонницы Эйдена обожали фото, на которых видна его природная сила. Особой популярностью пользовались снимки, где он тренировался в компрессионных шортах. «БАМ! Я ЗАЛЕТЕЛА», – написала какая-то девица, увидев фото, где Эйден усердно приседал. Я едва не подавилась чаем.

Шина качнулась и поползла вверх. Лицо у Эйдена исказилось от напряжения, пот потек по вискам, вдоль белой полоски шрама, тянущегося к подбородку. Пару раз мне удалось подслушать, как фанаты Эйдена перешептывались насчет его шрама. Они думали, это след одной из пьяных пирушек в колледже.

Ну-ну.

Эйден поморщился, стараясь вытянуть вес. Я сделала еще несколько снимков и с трудом подавила сонный зевок.

– Привет, – шепнул голос у меня над ухом.

Я застыла на месте. В окружении Эйдена был только один человек, при виде которого мне хотелось сбежать куда подальше.

«Ничего, – сказала я себе, мысленно покривившись. – Скоро ты навсегда забудешь про этого типа».

Чутье подсказывало мне, что ситуация только осложнится, если я хоть как-то выдам свою неприязнь. Если уж я не сказала Заку, который был моим другом, что Кристиан меня напрягает, то признаваться в этом Эйдену вовсе не имело смысла.

Навесив на лицо улыбку, я сказала, не поворачивая головы:

– Привет, Кристиан.