Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

Колеса вертелись все быстрей, слегка подпрыгивая на рытвинах, как будто обретали большую легкость и целеустремленность вместе со скоростью. Когда толчки перестали ощущаться и внизу в темноте поплыли кроны деревьев, Галт молча наклонился и поцеловал руку Дэгни — он покидал мир, который оставался за окнами самолета, получив то единственное, что хотел у него отобрать.

Франциско достал дорожную аптечку и снимал с Реардэна рубашку, чтобы перевязать рану. Галт видел, как по плечу на грудь Реардэна стекает алая струйка.

— Спасибо, Хэнк, — сказал он.

Реардэн улыбнулся:

— Я повторю твои же слова. Ты мне их сказал в день нашей первой встречи, помнишь? Я благодарил тебя, а ты сказал: «Не нужно говорить спасибо, я ведь сделал это ради себя».

— А я повторю, — сказал Галт, — то, что ты мне тогда ответил: «Вот за это и спасибо».

Дэгни видела, что взгляд, которым они обменялись, выразил больше, чем любые слова, даже больше, чем рукопожатие. Реардэн заметил, что она на них смотрит, и слегка прищурился, словно улыбаясь в знак одобрения, словно повторяя то, что сказал ей в своей короткой записке из долины.

Внезапно они услышали голос Даннешильда, который громко и бурно говорил, ни к кому из них не обращаясь. Они поняли, что он разговаривает по рации:

— Да, все целы и невредимы… Нет, с ним все в порядке, лишь небольшая слабость; он отдыхает… Нет, ранений нет… Да, мы все здесь. Хэнка Реардэна ранили, но… — он обернулся, — он мне сейчас улыбается… Потери? Да, мы там на несколько минут потеряли самообладание, но теперь все в порядке… Не пытайтесь обогнать меня. В Долине Галта я приземлюсь первым и помогу Кей в ресторане, мы успеем приготовить завтрак.

— Кто-нибудь из посторонних может его услышать? — спросила Дэгни.

— Нет, — ответил Франциско, — они не могут подключиться к этому диапазону.

— И с кем же он разговаривает? — спросил Галт.

— Примерно с половиной мужского населения долины, — ответил Франциско, — со всеми, кому хватило места в самолетах. Они летят за нами. А ты думал, они будут сидеть дома и не попробуют вызволить тебя из лап бандитов? Мы были готовы к открытому вооруженному нападению на институт или даже на «Вэйн-Фолкленд», если понадобится. Но мы понимали, что рискуем потерять тебя; они убили бы тебя, если бы поняли, что проиграли. Поэтому мы решили сначала попытаться вчетвером. Если бы мы потерпели неудачу, начался бы открытый штурм. Они ждали в полумиле. Наши люди стояли на постах в зарослях. Они видели, как мы вошли, и связались с остальными. Ими командовал Эллис Вайет. Кстати, он на твоем самолете. Мы не смогли добраться до Нью-Гэмпшира одновременно с доктором Феррисом, потому что, в отличие от нас, он мог пользоваться открытыми аэропортами. Кстати, скоро уже не сможет.

— Да, — подтвердил Галт, — не сможет.

— Это было единственным препятствием. Остальное оказалось просто. Я тебе потом расскажу подробней. В любом случае, для того чтобы разбить их гарнизон, нас четверых оказалось достаточно.

— Когда-нибудь, — сказал Даннешильд, на секунду оборачиваясь к ним, — лет этак через сто, сторонники силы, явные или тайные, уверенные, что управлять теми, кто лучше их, можно только с помощью насилия, поймут, что происходит, когда грубой силе противостоят сила и разум.

— Они это уже поняли, — сказал Галт. — Разве не этому ты их учишь двенадцать лет?

— Я? Да. Но учебный семестр окончился. Сегодня я в последний раз совершил насилие. Это было моим вознаграждением за двенадцать лет. Мои люди уже строят в долине дома. Мой корабль спрятан в надежном месте, его никому не найти. Там он и будет стоять, пока я не смогу продать его кому-нибудь, кто найдет ему лучшее применение. Его переоборудуют в трансконтинентальный пассажирский лайнер — великолепный, хотя и небольшой. Я же начну давать другие уроки. Думаю, мне придется пройтись по трудам того, кто был первым учителем нашего учителя.

Реардэн усмехнулся: