Тайна - Джулия Гарвуд (1992)

Йан остолбенел. Девушка сложила на груди руки и кивнула, давая ему понять, что говорит серьезно.

Женщины, выстроившиеся за ее спиной, дружно закивали в знак солидарности.

– Я не могу допустить непослушания, Джудит.

Воины, стоящие за его спиной, закивали не менее дружно.

Джудит сделала еще один шаг назад.

– Ты должен был дать мне возможность высказать свое мнение еще до того, как решил подать в отставку, – заявила она. – Я твоя жена в конце концов и должна иметь право голоса в тех случаях, когда твои планы непосредственно касаются меня. Я тоже должна принимать участие в обсуждении нашего будущего.

Йан изо всех сил сдерживал улыбку. После каждого заявления Джудит женщины кивали головами в знак поддержки.

И Джудит еще чувствует себя чужой. «Посмотрите-ка на нее», – подумал Йан. Она окружена семьей своих сестер-Мэйтлендов. Она покорила их сердца точно так же, как покорила его сердце.

Йан понимал, что уедет не только вдвоем с женой. Господи, похоже, весь клан собрался отправиться вместе с ними. Патрик уже заявил, что составит ему компанию, как только Фрэнсис Кэтрин немного оправится от родов. Конечно, Йан ожидал от него подобного заявления. Однако чего он никак не ожидал, так это поддержки со стороны других воинов.

Верность соратников заставила Йана смириться. Но она же и поставила его в чертовски трудное положение. Он решил уйти с поста лаэрда, а никто не согласился с этим решением.

даже его собственная жена.

Йан посмотрел на Грэхема. Он понимал, что старейшина, должно быть, сейчас очень страдает: его сторонники, как ему казалось, совершили самое настоящее предательство, повернувшись спиной к старым обычаям.

Йан пытался найти способ спасти гордость старика. Для Грэхема уход Йана будет страшным унижением. Ведь он заменял ему отца. Йан не может так опозорить его.

Но и пойти на попятную он тоже не мог.

– Джудит, я не могу изменить свое решение, – заявил воин.

– Когда-то ты говорил мне совсем другое, – возразила она.

Йан покачал головой. Джудит подумала, что он забыл их разговор в тот день, когда они вместе гуляли по кладбищу, и решила напомнить ему о нем.

– Я тогда восставала против несправедливости, царящей в этом мире, и очень хорошо помню, что ты мне посоветовал в ту минуту. Ты сказал, что если мне что-то не нравится, я должна стараться изменить это. Один шепот, слившись с тысячей других, становится громом протеста, помнишь? Да, – кивнула Джудит. – Это твои собственные слова. Значит, сейчас ты изменил свое мнение?

– Джудит, все это… так сложно, – нерешительно ответил Йан.

– Нет, это вовсе не сложно, – проворчал Грэхем. – Все сводится к противостоянию стариков и молодежи.

Джудит стало невыносимо жаль старейшину. Он выглядел подавленным, словно побежденный воин.

– Нет, – возразила она. – Это отнюдь не противостояние.

– Джудит…

Не обратив внимания на предупреждение Йана, она приблизилась к Грэхему и взяла его за руку. Эта демонстрация преданности старейшине была, конечно же, умышленной, ибо, по мнению Джудит, Йан сейчас не нуждался в том, чтобы кто-то щадил его гордость. Воины и так были на его стороне. Другое дело – Грэхем. Джудит решила помочь ему найти способ отступить, не теряя чести и достоинства.

– Я думаю – это опыт и мудрость, ведущие молодых и сильных, – обратилась она к старейшине. – И вы, несомненно, понимаете это, Грэхем.

– В ваших словах есть доля правды, – согласился тот. Джудит глубоко вздохнула и решилась:

– Я хочу говорить непосредственно с Советом.

Громкий шепот одобрения послышался за ее спиной. У Грэхема было такое выражение лица, будто девушка только что предложила ему перерезать ей глотку. Он буквально лишился дара речи.

– А что ты собираешься сказать Совету? – поинтересовался Йан.