Я нетерпеливо дернул Жеглова за руку:

- Не смотается Шкандыбин-то, пока мы здесь толчемся?

- Идем, идем, - кивнул Жеглов и сказал соседу: - А тебя, дружок, попрошу проводить нас к этому деятелю...

Подойдя к дому Шкандыбина, Жеглов остановился.

- Иди с Абреком вперед, - сказал он проводнику. - Пусть пес его облает хорошенько.

- Глеб Георгиевич, шутите? - укоризненно спросил Алимов. - Абрек на кого попало лаять не станет. Если бы его след вывел...

- Если бы след вывел, - нетерпеливо перебил Жеглов, - я бы Шкандыбина сам облаял получше твоего пса. Делай что говорят!

- Есть, - сказал проводник, поджав и без того тонкие сухие губы, пошел вперед, и по лицу его я видел, что он все равно поступит по-своему.

Абрек, войдя в комнату, заворчал и разок гавкнул, но сделано это было, по-моему, чисто формально, только чтобы команду проводника выполнить. Однако чернявый парень, развалившийся на кровати, покрытой лоскутным одеялом, отнесся к появлению огромной собаки иначе. Он сел и, глядя с опаской на пса, спросил нахально и в то же время трусливо:

- Чего надо? Кто такие?

Поскольку вместе с оперативниками в комнату вошел Воробьихин, вопрос его прозвучал фальшиво; парень, видно, сообразил это, сморщился, как от кислого, и сказал протяжно:

- Ну что вяжетесь? Нет за мной ничего, я в артели работаю...

- Одевайся, Шкандыбин, - тихо, зловеще сказал Жеглов. - Мы из МУРа...

- Вижу, что не из церкви. И чего вы ко мне липнете?

- Одевайся, тебе говорят, - еще тише сказал Жеглов, и я вдруг заметил, что сам испугался голоса своего шефа. Видимо, побоялся спорить и Шкандыбин - молча натянул штаны, обул щегольские сапоги гармошкой, взял со стула пиджак.

- А теперь скажи нам, друг ситный, где ружье, - спокойно предложил Жеглов.

- Нет у меня никакого ружья, - быстро ответил Шкандыбин. - Хоть весь дом обыщите!

- Обыщем, - пообещал Жеглов. - Но лучше сэкономь нам время - тебе же зачтется.

Помоги, как говорится, следствию...

- Я сказал - нету. Ничего такого у меня в доме нет.

- Тараскин, присмотри за ним, - распорядился Жеглов. - А мы поищем...

Обыск еще продолжался, когда в комнату вошел Шесть-на-девять и молча положил перед Жегловым газету. Жеглов распорядился очистить стол, развернул на нем газету, и я увидел, что это старый номер "Вечерней Москвы" за второе сентября с дырочками от подшивки на полях. Жеглов погладил газету, спросил Шкандыбина равнодушно:

- "Вечернюю Москву" читаешь?

- На кой мне? - отозвался Шкандыбин. - Я папиросы курю.

- Понял, - сказал Жеглов, подошел к платяному шкафу, который я уже осматривал, и вытянул бельевой ящик. В ящике лежали рубашки, носки, майки. Жеглов, брезгливо оттопырив мизинец, вытащил их, достал из ящика застеленную на фанерном дне газету с грубо оторванным углом. - Сам газетку застилал или попросил кого?

- Сам, - сказал с удивлением Шкандыбин.

- Чудненько, - кивнул Жеглов, оглядел внимательно газету и, положив ее на стол, разгладил поверх "Вечерней Москвы". Я оторвался от этажерки, которую в это время осматривал, подошел к столу. Газета из ящика тоже была "Вечерней Москвой", а вглядевшись, я с удивлением обнаружил, что и она за второе сентября.

- Иди-ка сюда, Шкандыбин, смотри и слушай меня внимательно, - сказал Жеглов. - Вот эту газету я велел привезти мне из редакции еще до обыска, она за второе сентября. У тебя из ящика мы добываем такую же газету, гляди, гляди. Так?

- Так, - хмуро кивнул Шкандыбин.

- Вот и спрашивается: каким же макаром я так в цвет попал, а?

- Не знаю, - пожал плечами Шкандыбин.

- Ты вот что, мил друг, плечиком не дергай, когда тебя Жеглов спрашивает. Ты думай и отвечай по делу!

- Да я ей-богу не знаю! - взмолился Шкандыбин, и было видно, что ему и в самом деле невдомек, как такое могло случиться. Не понимал пока и я, к чему ведет Жеглов.