— Ровно столько же, сколько и Вам, — парировал Ехидный. — Но, в отличие от Вас, я из этого наблюдения сделал выводы. А выводы вот какие. Все мы между собой незнакомы. Мы друг друга совершенно не знаем — как бы друг для друга не существуем. В тех не совсем обычных условиях, в которых мы с вами оказались, это выражается в том, что мы друг для друга невидимы. Наши внутренние духовные сущности как бы замкнуты в самих себе. Каждый из нас ощущает сам себя; но до тех пор, пока он ничем не проявляет себя для других, он для них невидим.

Каждый раз, когда один из нас каким-то образом проявляет себя для других, так сказать, позволяет раскрыться своей внутренней сущности, он до некоторой степени уплотняется, материализуется, если угодно, и становится видимым.

— Мистика! — негодующе фыркнул Недовольный. — Мистика, спиритизм и материализация духов!

— Вы можете предложить другое объяснение? — хладнокровно поинтересовался Ехидный.

— Могу! Но не буду.

— В таком случае я, с Вашего позволения, продолжу. Сообщая что-то о себе, рассказывая о каких-то своих поступках, человек становится для нас понятным — а тем самым видимым. Вот такая у меня гипотеза.

— Концы с концами не сходятся в Вашей гипотезе, — немедленно вступил в спор Недовольный. Мы тут все рта не закрываем, а меня вот почему-то до сих пор не видно.

— Да, действительно, — поддержал Рассудительный, — товарищ совершенно прав. Я тоже не наблюдаю прямой зависимости нашей, так сказать, степени видимости от нашего, так сказать, количества речевой продукции.

— Не в количестве дело, а в качестве. Я же объясняю, что видимым становится только тот, кто сообщает о себе что-то важное, нечто позволяющее его понять. Вот, например, наш незадачливый друг сообщил нам два факта из своей биографии, которые дают нам представление о его характере и отношении к жизни. Результат налицо — вы сами видите, как он уплотнился.

— Ну хорошо, — не сдавался Недовольный, предположим. А девушка почему уплотняется? Или вот молодой человек слева от меня? ("Это он про меня". - сообразил Васюта.) они-то о себе ничего не сообщили! Это Вы чем объясните?

— Да все тем же. Действительно, они о себе ничего не поведали. Но они активно выразили свое отношение к тому, о чем рассказал мой сосед. Тем самым они раскрылись для нас, стали в какой-то мере понятными — и в результате в определенной степени уплотнились.

— Мне соображения товарища кажутся предельно убедительными, — высказался Рассудительный.

— А мне не кажутся, — тут же отозвался Недовольный.

— Ой, а вы знаете, что я придумала! — вступила Восторженная Девушка.

— Мы все можем уплотниться! И все будем друг друга видеть! Для этого нужно, чтобы каждый из нас рассказал о себе — так, чтобы другим было что-то в нем понятно. И тогда мы все станем видимые!

— Тоже мне, сказки тысячи и одной ночи! фыркнул Недовольный. — А если я не хочу ничего про себя рассказывать?

— Да, действительно, — промолвил Рассудительный, — а если товарищ не хочет про себя рассказывать? Дело-то ведь, в конце концов, добровольное.

— Абсолютно добровольное, — отозвался Ехидный. — Не хочет — не надо. Пусть остается невидимым, если ему так больше нравится. На минуту воцарилось молчание. Васюта задумался. С одной стороны, рассказывать о себе незнакомым людям не очень-то хочется. А с другой, если Ехидный прав, то ничего не поделаешь — придется. Не оставаться же невидимкой, в конце-то концов. Собравшись с духом, он сказал:

— По-моему, у нас другого выхода просто нет. Если, конечно, мы хотим вернуться в нормальное состояние. Мне, например, оставаться в таком виде что-то не хочется.

— Очень, очень разумно сказано, молодой человек, — оживился Рассудительный. — Итак, вопрос выносится на голосование. Кто за это предложение, прошу поднять руку… извините, прошу подать голос. Лично я — за. Вы, юноша, как я понял, тоже за?

— Да, — сказал Васюта.

— А Вы, девушка?