Но не сегодня. Папа подкатывает ко мне так быстро, что толкает ногой в голень. Он смотрит на меня бешеными глазами и чуть ли не тычет пальцем в лицо.

– Дай слово, Мэра Бэрроу.

– Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

И я объясняю почему. Пять тысяч детей, пять тысяч сыновей и дочерей. Кэмерон с самого начала была права. Разделение по крови по-прежнему актуально, и больше этого нельзя терпеть.

– Пусть едет кто-нибудь другой, – рычит папа, изо всех сил стараясь держаться.

Мне никогда не хотелось видеть, как он плачет, и теперь я бы многое отдала, чтобы забыть это зрелище.

– Полковник, принц… да кто угодно.

Папа вцепляется в мою руку, как утопающий.

– Дэниэл. – Мамин голос звучит негромко и успокаивающе. Он напоминает белое облачко в ясном небе. – Отпусти ее.

Высвободив свое запястье из папиной хватки, я понимаю, что тоже плачу.

– Мы поедем с ней.

Бри выговаривает это прежде, чем я успеваю сказать «нет». Папино лицо багровеет, печаль сменяется гневом.

– Ты хочешь, чтобы я умер от сердечного приступа? – рычит он, развернувшись к старшему сыну.

– Она никогда не бывала в Чоке и не знает, каково там, – вклинивается Трами. – А мы знаем. На двоих мы провели в окопах почти десять лет.

Я качаю головой и вытягиваю руку, чтобы успокоить брата, прежде чем папа действительно сорвется.

– Со мной летит полковник, он тоже бывал в Чоке, не нужно…

– Да, но он видел Чок со своей стороны. – Бри уже стоит над своей койкой и роется в вещах, прикидывая, что взять с собой. – Окопы Норты выглядят иначе. Он там живо запутается.

Это, возможно, самое умное, что когда-либо говорил Бри. Он никогда не славился мозгами – но опять-таки мой брат почти пять лет провел на фронте. На четыре года больше, чем многие другие. Нельзя считать это просто везением. Я понимаю, что они оба гораздо смелее, чем мне казалось. Большой кусок моей жизни прошел мимо моих старших братьев – но и я пропустила многое. Они не такие, какими были раньше. Они тоже воины, как и я.

Мое молчание – все, что им нужно, чтобы начать укладываться. Жаль, что я не в силах их остановить. Они прислушались бы, если бы я попросила искренне. Но я не могу. Они нужны мне, точно так же, как был нужен Шейд.

Остается лишь надеяться, что я не погублю очередного брата.

Я не сразу понимаю, что дрожу. Поэтому я забираюсь в постель рядом с мамой, и она долго держит меня в объятиях. Я стараюсь не плакать. Но сил не хватает.

Глава 29

Столовая битком набита, но люди собрались не для еды. Полковник объявил о «важной операции» всего час назад, и помещение полно как добровольцев, так и тех, кого он выбрал сам. Озерные молчаливы, сдержанны и хорошо обучены. Бойцы Алой гвардии держатся более развязно – кроме Фарли, которую восстановили в звании капитана. Однако ей как будто все равно. Фарли сидит молча, рассеянно наматывая на руку красный шарф. Когда я вхожу в столовую, вместе с двумя братьями, шум стихает, и все поворачиваются ко мне. Кроме Фарли. Она даже не поднимает голову. Лори и Дармиан аплодируют, заставив меня покраснеть. К ним присоединяется Ада, а затем, к своей огромной радости, я замечаю Бабулю и Кэмерон. «Они выжили». Я немного выдыхаю. Но облегчение неполное: по-прежнему не видно Никса, Гарета и Кеты. «Наверное, они просто не захотели приходить. Наверное, их пока тошнит при мысли об опасности». Вот что я говорю себе, устроившись рядом с Фарли. Бри и Трами садятся у меня за спиной, как телохранители.

Мы явились не последними. В столовую проскальзывает Гаррик, только что прибывший из Ущелья, и коротко кивает мне. Он придерживает дверь, впуская Килорна. Сердце у меня начинает биться вдвое чаще, когда следом появляется Кэл, а за ним Джулиан и Сара. При виде троих Серебряных многие вскакивают, особенно Озерные. В общем гаме трудно расслышать отдельные крики, но их смысл ясен. «Мы не хотим видеть вас здесь».