– А еще я отпраздновала свое семнадцатилетие. Снова. В общем, в основном все как раньше. Если не считать случайных путешествий в пространстве и времени.

И моих снов, но я не упоминаю ни о них, ни о том, что последние несколько месяцев прошли очень непривычно. Прошлой весной, когда я еще жила в другой временной линии, я старалась успевать за школьной программой, хотя не могла посещать школу по той простой причине, что не было никаких документов, подтверждающих мое существование. Поэтому занятия в последние несколько недель моего первого года в старшей школе относительно легко мне давались, за исключением случаев, когда я натыкалась на что-то новое для меня в этой реальности – какого-нибудь президента или известного писателя, ученого или изобретателя, о котором я никогда раньше не слышала.

А еще было странно наблюдать те события в Брайар Хилл, о которых я слышала от Трея в предыдущей временной линии, учитывая то, что в этой реальности Трея в Брайар Хилл не было до самой осени. Например, объявление о выпускном бале, которое повесили в мае. Раньше я бы прошла мимо него и никогда бы не подумала идти. В предыдущей временной линии Трей сказал, что никогда бы не пошел без меня, но мы были бы рады пойти вместе. Думаю, что в этот раз могла бы попросить его пойти со мной, но мы еще не на той стадии, когда можно приглашать на выпускной бал.

Так что да, все было странно. И я даже не могу пожаловаться на все эти странности своей лучшей подруге Шарлейн, потому что она меня не знает. В этой реальности она, вероятно, тусуется со своими подружками-киристками, совершенно не подозревая о том, что когда-то мы были друзьями.

Темные глаза Кирнана мягко наблюдают за мной. Его рука покоится на раме кровати, а ладонь обхватывает мою лодыжку, заставляя меня судорожно вздохнуть.

– А Трей? Ты часто с ним видишься?

– Да.

Он вскидывает брови, будто не верит мне.

– Правда, все замечательно. Он собирается прийти сегодня вечером, кстати.

А вот это уже правда. Трей почти не был в Вашингтоне с тех пор, как я отдала ему DVD с нашими видео-чатами и видео его самого, или, скорее, его альтернативного «я», пытающегося объяснить наши отношения. Мы сходили в кино на выходных после того, как я дала ему DVD, и было чудесно видеть его, но все прошло, мягко говоря, неловко. Мне все время хотелось сказать (и сделать) то, о чем я обычно никогда не рисковала говорить на первом свидании, и мне приходилось отстраняться и напоминать себе, что на самом деле он не был моим Треем, по крайней мере пока. Я чувствовала, что ему тоже было неловко. Он собирался прийти на ужин позже на той неделе, но его отец внезапно сообщил ему о трехнедельной поездке в Перу, чтобы навестить друзей, которых Трей завел, живя в Лиме. Мы пару раз переписывались, и Трей выложил несколько живописных фотографий на Facebook, но большую часть времени он проводил на пляже.

Он уже вернулся, и ужин будет сегодня вечером. И хотя я очень, очень жду встречи с ним, вместе с тем я очень боюсь этого. Каждый раз, когда я с Треем и это не похоже на то, что было у нас раньше, – что-то внутри меня медленно угасает.

Я понятия не имею, почему я просто не рассказала Кирнану правду. Что я почти не видела Трея. Что все далеко не так прекрасно. Я только открыла рот, и ложь просто вырвалась наружу, и теперь я чувствую себя немного виноватой.

Очевидно, моя ложь была не сильно убедительной, потому что он одарил меня этой грустной, сочувственной улыбкой:

– Но все уже не так, как раньше. Правда?

Конечно, все не так, как раньше. Пока нет, но я не собираюсь сдаваться. И мне не хочется быть жестокой, давая Кирнану ложную надежду, поэтому я просто пожимаю плечами и говорю:

– Рим не был построен за один день, верно?

– Да. Наверное. – Он бегло сжимает мою лодыжку и отпускает. Я рада, но в то же время немного волнуюсь, понимая, что скучаю по его прикосновениям.