Враг моего сердца - Елена Счастная (2018)

На счастье, пока не было Чаяна, никаких скверных вестей не приходило. Затихли и косляки, получив в Лосиче последний раз неожиданно яростный отпор. Хоть и пострадал город, да всё ж удалось степняков на время остановить, остудить пыл, с которым они на земли княжества кинулись, словно оголодавшие по весне волки. И хотел Леден вслед за братом отправиться, да Буяр передал приказ, что тот оставил, не покидать теперь уж города. Да и хворь нежданная, правду сказать, не позволяла.

Судили о многом воеводы, оказавшись в детинце бок о бок надолго за всё то время, что войско остёрское здесь простояло. И кажется, свыкался уже даже Буяр с тем, что вражда их уступает место временному союзу, когда друг друга поддерживать надо, а не лаяться.

И всё бы неплохо, да Ледену с каждым днём всё хуже приходилось. Каждую ночь он видел тот сон проклятый, знакомый, кажется, до мелочей, а режущий сызнова, как впервые. Вот и нынче будил его Брашко настойчиво, бранился даже, а после уговаривал жалостливо. Леден слышал его, но стояло перед глазами лицо Мораны, и вкручивались в раны раскалённые клинки.

— Елица приехала. Брат твой, Чаян, её привёз! — так ясно вдруг прорвался голос отрока сквозь навязчивое журчание речной воды и треск льда. — Просыпайся, ну же!

И отрок его ударил. Первый раз — со злости и отчаяния. А может, от страха, что всё ж не проснётся больше. Хлестнула его увесистая, как у взрослого уже мужа, ладонь по скуле — и Леден открыл глаза, слушая, как бьются острыми осколками в мыслях последние слова его. Елица… Елица снова в Велеборске.

Брашко загородился рукой, ожидая ответной оплеухи, но опустил её, внимательно глядя на неподвижного пока княжича. Оказалось, Леден лежал среди разметавшихся простыней, скинув с себя покрывало. Подушка валялась на полу, а тело всё покрывал липкий холодный пот.

— Умыться мне принеси, — совладав с собственным голосом, просипел Леден.

Брашко подскочил тут же и умчался прочь, обрадовавшись, верно, что сегодня ему не прилетело. Леден медленно встал, морщась от привычной уже рези, согнул раненую руку в локте, прижимая ладонь к животу, и посидел так, оперевшись другой о колено. Как паршиво-то…

Скоро вернулся отрок с двумя вёдрами чуть подогретой воды. Поставил их на пол и загремел ушатами, что под лавкой у окна стояли.

— Я ж умыться попросил принесть, а не лошадей поить, — покачал головой Леден, наблюдая за его судорожной вознёй.

— Что, с княженкой видеться так пойдёшь? Когда несёт от тебя, как в дружинной избе да после сечи, — отрок покосился на него через плечо, опасаясь всё ж гнева.

Но Леден только хмыкнул устало.

— Дать бы тебе по шее…

Едва шевеля словно бы охваченной огнём рукой, он всё же собрался и первым делом пошёл к брату в горницу, что была почти по соседству с его, да на другой стороне терема.

Оказалось, Чаян уж и уходить куда-то собрался. Может, и к нему как раз.

Он вскинул голову от пояса с бляшками серебряными, который застёгивал поверх свежей рубахи, откинул от лица встрёпанные слегка волосы.

— Здрав будь, братец! — разулыбался.

Подошёл в два широких шага и в объятия его сгрёб. Аж в глазах потемнело от того, как вспыхнули раны, словно пасти собачьи в них вцепились. Леден охнул тихо — не удержался, и похлопал его по спине ладонью здоровой руки.

— Что это с тобой? — сразу разгадал всё Чаян.

Окинул его пытливым взглядом, но как будто ничего не увидел необычного.

— Потом всё расскажу, — отмахнулся Леден. — Ты скажи лучше, что всё ж случилось? Как так Елица оказалась в Зуличе? И как ты её забрал?